Четыре таксиста и Тадзимырк. Короткая пьеса в 4 действиях и 4 таксистах.
Актуализация и научное обоснование темы. Так получилось, что жизнь моя тесно связана с таксистами. Ну, то есть с обращениями к их, так сказать, услугам. Как жизнь моя рабочая состоит из множества командировок, так и таксисты ненавязчиво сопровождают меня в ней. Вот казалось бы таксист – он вообще хто? Вредная ну либо полезная насекомая (С), как говаривал один литературный персонаж. И при чем он тут вообще в отчете на туристическую тему? А ни при чем. Просто попробуйте куда-нибудь съездить всего лишь на 3 дня.
И вообще-то актуализация проста. Где Абхазия – там вечная тема, вечная…
Действующие лица
Тадзимырк: не очень молодая девица непонятной наружности, любительница сесть в маршрутку\ вагон\ крылатую птицу\ арбу (нужное подчеркнуть) и рвануть на край света в поисках друзей, смены места ну и просто отлынивания от чертовой работы.
Ора-Родственник: ну этим все сказано.
Ора-Почти Родственник: во время действия в пьесе не появлялся, дабы никого не пугать своей суровой милицейской наружностью, однако незримо присутствовал за каждым столом через один тост, чтобы везде был закон и порядок.
Ора-Домоуправ: во время действия пьесы не пришел. Видимо решил, что конкуренция в моем внезапно понаехавшем лице лишила его законных поллитровых заначек в гостеприимном доме.
Обара-Соседка-Вездесущее Око: по ходу пьесы сделала новую прическу. Судя по масштабности сооружений на голове – в Сухуме. Сменила боевую метлу на модернизированный вариант. Продолжает считать, что все бычки от сигарет, выкинутые с балконов нашего дома, начиная с 93 года по наше время – моих гнусных ручонок дело. Отомстить громким и противным исполнением песни «И когда над ними грянул смертный гром, нам судьба иную начертала… Нам не призывному, нам не приписному воинству окрестного кварта-ала» не удалось. Потому что слуховую дыру в стене заделали при ремонте.
Ора-Собутыльник: чье высокое звание говорит само за себя.
Обара-Спасительница: молодая девица интересной наружности, волей судеб заброшенная на ПМЖ в Новый Афон. Спасала от зимнего безделья, одиночества, а также просто приносила радость одним фактом своего существования. За что и была поименована вышеуказанным образом.
Дальний Родственник Оры-Родственника: не был задействован в сценах пьесы, его роль была лишена слов, но периодически подавал признаки своей ослиной жизни, тряся длинными ушами и издавая премерзкие звуки – И-а!
Хор мальчиков-подпевал
Ну и Товарищи Таксисты само собой.
Первый таксист, плавно переходящий в таксиста Второго, и Возвращение домой
Первый таксист был ничем не примечателен, кроме того, что был твердо убежден в том, что я опаздываю в аэропорт и надо поскорее меня туда доставить. Никакие мои страстные уверения в том, что до самолета еще четыре часа на него не действовали. А вот камеры наблюдения за дорогой – видимо были более убедительны, чем я, и поэтому в зале ожидания Шереметьево я просидела все-таки не три часа, а два с половиной.
Сочи встретил как обычно: хорошей солнечной погодой, отсутствием нормального туалета в радиусе километра от зала прилета и великими пробками, ясно доказывающими всякому неразумному приезжему, что город готов в ближайшие сутки принять Олимпиаду.
Второй таксист был придирчиво выбран мною из толпы вот этих вот исчадий Ада… ну вот… ну короче с ними сталкивался каждый форумчанин. Выбран был по причине преклонного возраста и неприставучести. Как оказалось, таксист – выбывший в Адлер сухумчанин. Почему выбывший, непонятно, видимо, в ссылку или в наказание. По-другому и быть не может.
В общем первая же пробка так нас сроднила, что мы решили не расставаться.
И поехать сразу же в Новый Афон.
Ну и, наверное, это уже традиция вступать в диалог с каким-нибудь доблестным работником границы при ее пересечении… Нет, ну их можно понять. Все ж таки апрель, три машины в очереди, две с половиной калеки при пешем переходе. Скукота, в общем. Хоть бы какой-нибудь классовый враг пробежал. Так нет же.
- Марина И-и-игоревна. А куда едем?
- Домой.
- Угу. А декларацию заполнять будем? – выжидающее игривое подмигивание.
- Не будем.
- Почему?
- Писать не умею, - брякнула сдуру.
- Ну ладно, - подозрительно быстро смирился таможенник (вот они гендерные стереотипы! Ведь поверил же), - А че везем?
- Ниче не везем, - перебрала в уме содержимое сумки, где самыми крупными вещами был кошелек, мобильный телефон и две пары носков.
- А деньги?
- И денег нет, - доверительно сообщила я. На всякий случай горестно вздохнув.
Таможенник расстроился. – Вот дикие люди… И что в этом сезоне все туристы будут такие?
Да, мы такие. И сразу вспомнилось мое отбытие на Родину зимой, когда перед отъездом я чуть не забыла выгрузить из кармана патрон от АК и породистый, с любовью взращенный в горах Анухвы образец запрещенной к провозу через границу икебаны. А тут, понимаешь, какая-то декларация. Ха.
Дальше пошло веселье. Первый раз в жизни я ехала от Псоу со скоростью 60 километров в час (!) и к тому же пристегнутая ремнем (!!!). На этот весьма унылый комфорт моей поездки повлияла расово-классовая неприязнь абхазских гаишников и армянских водителей. Усугублял сей, не побоюсь этого слова, антагонизм, геополитический фактор – то бишь сочинские номера машины. Поэтому ползя со скоростью контуженной улитки, приходилось радостно горланить в окно гаишникам, сидящим в засаде, и считать время, чтобы хоть как-то развлечься.
Первые полчаса поездки: обсудили состояние дорожного покрытия до Гагры и после.
Первый час поездки: погоревали на тему того, что магнитола сломана и так жить нельзя. Включили мобильный телефон вместо магнитолы, нашли там армянскую песню. Примирились с необходимостью соблюдать скоростной режим.
Полтора часа поездки: разрешил называть его дядей Суриком.
Ближе к двум часам: начал называть «доченькой». Хорошо не внученькой.
Два часа: выдал визитку с телефоном. Похоже я ему уже действительно надоела.
Распрощались довольные друг другом, и я попала в цепкие лапы Оры-Родственника и Оры-Собутыльника. Но не сразу. Сначала я одиноко бродила по Приморскому парку и, ввиду отсутствия людей вокруг, примерялась к месту нашей встречи форума (которая осенью будет, надеюсь). Пока Родственник и Собутыльник катили меня забирать, я бодрым строевым шагом измеряла территорию и прикидывала плацдарм для действий в сентябре.
- Вот тут Гулечка будет танцевать лезгинку. А будет отказываться, утопим в пруду. А тут мы с Эсмой будем падать после того, как распечатаем подарки, привезенные нам Алсом. Ах да, подарки. А вот тут из-за пальмы выйдет обещанная ему русалка Пруда Приморского…
Но из-за пальмы почему-то вышла не русалка, а даже, наоборот, Ора-Собутыльник.
Вечер прошел безо всяких таксистов, в пацхе с. Приморского. Был коньяк с тем самым, уже упоминаемым «странным названием» ХО, но вроде ничего. Петухи ночью кричали. Значит, в мире сохраняется порядок вещей.
Как закрыть Мзымта
День второй стал действительно действием. Потому что Тадзимырк встретился с Обарой-Спасительницей. Как показывает опыт, с ней возможно спокойно пройти исключительно пару десятков метров, затем начинается действие, а иногда даже блокбастер (вспоминая зимние каникулы).
Мы прогулялись через тоннель к водопаду, все это время добросовестно сопровождаемые патрульной машиной. Я аж даже занервничала и порылась в карманах, памятуя об икебанах. Но, как оказалось, виной всему была соломенного цвета шевелюра Обары-Спасительницы. Поэтому мы решили, что сегодня местной буду я, а она – редко встречающейся Апрельской Блондинкой на отдыхе. Автопилот (ноги сами привели, как пишут в книжках) указал нам путь в Мзымту, где гостеприимные тетеньки тут же притаранили нам бутылку шампанского, потому что вспомнили нас по зимней встрече. Вспомнили, что Спасительница – местная, но русская, и что я – москвичка, но хрен знает кто, судя по носу.
Когда я стала уже проситься за руль к Оре-Родственнику и звонить по телефону дядюшке на Кубу, пришло осознание того, что кондиция достигнута. Добрые тетеньки пригласили на завтрашний день на солянку (это уже второй раз). Мы обещали прийти. Забегая вперед скажу, что, как и зимой, стоило прийти на следующий день, Мзымта была закрыта. А ведь мы вели себя прилично!
Короче, теперь если кто-то хочет закрыть Мзымта, то надо нас с Обарой-Спасительницей туда на солянку позвать.
Вечер близился к ночи, посему созрело гениальное решение показать мне мою родину Анухву. С этой благородной целью Ора-Собутыльник повез нас наверх нескончаемыми дорогами афонских предгорий. Добравшись до Анухвы и залезши на пригорок, Тадзимырк обозревал окрестности и где-то глубоко в тайне даже гордился, что является сыном такой замечательной деревни. Выдающимся сыном, возможно))
А воздух там потрясающий, да.
Третий таксист и пеший поход по Пицунде
Третий и четвертый таксист оказался вовсе не таксистом, а умелой мимикрией. Но по порядку.
Отсутствие в пьесе Оры-Почти Родственника, Оры-Домоуправа и еще парочки моих любимых собутыльников и просто близких людей вынудило меня на свою голову поехать в Пицунду. От безделья. Нет, ну вот нормальный человек поедет из Афона в Пицунду, чтобы пару часиков побродить по сосновой роще и посидеть на пляже, где будет являться одним единственным живым человеком на 100 километров вокруг, не считая козьих и коровьих черепов?
Ну вот это я.
Пока мы ехали в Пицунду, третий таксист отличился следующими темами для беседы (логика выдержана в соответствии с хронологией и даваемыми ответами):
- где я живу?
- кто мои мама и папа («чья ты дочка?» - «мамы с папой»)?
- не хочу ли я купить в Абхазии землю и милый домик всего за пару-тройку миллионов трудовых рублей?
- кто мне сказал эту чушь, что нельзя ничего купить?
- и что вот на этом посту она махала флагом Абхазии?
- и что вот пора уже бросать вредные привычки
- и что я могу называть его дядей Мишей и что его дочку тоже зовут Марина. Правда она старше на 15 лет, но все равно приходи еще, если надо будет поехать куда-нибудь.
Кстати, дядя Миша – живое подтверждение того, что в апреле в Афоне уже работают таксисты. Потому что зимой их не было. Совсем.
Как зимой не было в Афоне таксистов, так в апреле в Пицунде не было ЛЮДЕЙ. Вообще. И даже милиционеров. В понедельник, в двенадцать часов дня мною на улице был замечен едва ли десяток людей местного происхождения и ни одного турЫста. Я теперь понимаю, как чувствует себя вымирающий тарпан или байкальский омуль, или гималайский медведь с амурским тигром. Как я на улицах Пицунды.
Работающих заведений не встретилось, пансионаты тоже производили впечатление вымерших, а вот воздух и море были хороши.
Но почему-то сильно захотелось домой. И тут пришел звиздец. До этого я как-то безалаберно относилась к вопросам своей доставки по территории Абхазии, но дурным делом забыла, что наступило магическое состояние НЕ СЕЗОН.
Потому что ни автобусов, ни маршруток, ни такси на площади у пицундского храма попросту не было. Я стала горестно расспрашивать местных жителей, как же мне уехать.
Тут в действие вступил натурально Хор мальчиков подпевал:
- Вы что-о? В Суху-ум? В тако-ое позднее время? Уже ничего не ходит. Ну, может, автобус на Псоу пойдет через два часа. А, может, и не пойдет, вдруг водитель еще не обедал.
Посмотрела на часы, потрясла их и даже для эксперимента перевернула вверх ногами. Ни фига. И так и так на меня, ухмыляясь, бодро смотрел час дня.
Ну в общем пошла я пешком из Пицунды. Думаю, там же около Литфонда всегда таксисты стояли, ну дойду как-нибудь, а там, может, кто и остановится попутно.
С таксистами вышел облом. А с попутками – облом еще больший. Не останавливался никто. Пару раз попробовала проголосовать, но поняла, что единственная реакция, которую вызывает у водителей бредущий по дороге под жарким солнцем несчастный Тадзимырк полуместной наружности – это садистское любопытство.
Дойдя до Литфонда, я уже устала махать лапкой этим заразам, сидящим за рулем, и обреченно плюхнулась на шедевр Церетели, уже морально подготовившись к тому, что встречать новый, 2010 год, я буду напротив Литфонда. Как любой порядочный деклассированный элемент. Ну или пойду и утоплюсь в Инките. И испорчу людям рыбалку своей протухшей тушкой.
Ну а теперь пусть еще кто-нибудь скажет мне хоть раз, что пешком до моря 10 минут – это ДАЛЕКО. Я сразу кину в него небольшой увесистый булыжничек.
Через полчаса пришел мой спаситель, который-таки признал во мне туриста и любезно согласился подвезти хотя бы до Пицундского поворота. Каким сайгаком я запрыгнула в машину, надо было видеть. Чтобы не успели передумать.
Поскольку ездить в машине с двумя незнакомыми орами – это не мой привычный стиль передвижения, то я быстренько позвонила Оре-Родственнику и Обаре-Спасительнице (которая собиралась со мной на солянку в Мзымта) и сообщила, что деньги на похороны пока можно не собирать и что я уже еду домой. Услышав в моем исполнении пару раз слово «оу» и «аей», оры удивленно переглянулись. Ну они ж не знали, что это одно из двух слов, которые я знаю по-абхазски.
Дальше начался привычный диалог.
- А что вы делали в Пицунде?
Ну не могла же я признаться в собственной глупости и сказать, нафиг я туда поехала. Ну поэтому сказала гораздо более умный повод.
- А у меня тама клад закопан с прошлого года. Под реликтовой пицундской сосной. Вот ездила выкапывать, да только забыла под какой.
- Здорово, - порадовался водитель. – А у меня есть металлоискатель. Поехали вместе поищем?
- Нет, - набычилась я. – Я единоличница и ни с кем не поделюсь.
- А ты откуда?
- Я из Анухвы, - привычно вырвалось.
Эти двое как давай ржать. Че ты врешь, говорят.
- Я? Вру??? – и оскорбленным движением, как Матросов, бросающийся на амбразуру, я с треском распахнула ворот куртки, обнажив мощную грудь минус второго размера и абхазскую надпись на майке «Моя Родина – Анухва». Неверящий пассажир нервно подпрыгнул. То ли его не впечатлил мой порыв души, то ли надпись, то ли минус второй.
В общем, в этот раз мы не выяснили, что я из Москвы, поэтому абхазскую недвижимость предлагать не стали.
Однако и на Пицундском повороте тоже высадили не меня, а пассажира, а меня по-братски повезли в Афон.
В дороге маршрут грозил затянуться. Водитель явно занимался на досуге тренировками и подготовкой к курортному сезону. Случайно посмотрев вниз на стопку дисков, я обмерла. Мам-м-ааа, я еще не видела в одной машине столько музыки на общечеловеческие темы с названиями «Курортный роман – 1,2,3…. В периоде», «Восточная любовь», «Южный рай» ну и другие прелестные шедевры. Когда мой мозг прошел обработку первой пыткой (музыка) и оказался к ней невосприимчив, в ход пошло «уточнение маршрута». Который было предложено расширить за счет озера Рица, Сухума, Москвы ну или хотя бы ближайшего кабака. Под конец пошла третья пытка – перечисление своих подвигов на любовно-туристическом фронте. Но с этим я уже умею бороться, поэтому тоже начинаю рассказывать, как «была у меня в Гагре одна стриптизерша-блондинка, ходила в камуфляжном купальнике… ух горячая штучка, скажу я тебе, брат».
В общем приехали в Афон под аккомпанемент «дай телефон, возьми мой» этого «нелегкодоступного, не думай» оры.
И тут я достала деньги.
Такого гадкого и вероломного поступка Таксист прикидывающийся от меня явно не ждал и даже загрустил. Было видно, что в нем боролись две страсти: одна – к денежным знакам, вторая – к вредным брюнеткам. Победила первая. Однако все же всучил мне свой телефон, так что кому надо будет транспорт из Пицунды, поделюсь.
И мы пошли с Обарой-Спасительницей в Абхазский дворик Афона. Потому что это одно из трех заведений, которое работало в апреле. Там мы тихо-мирно сидели с бутылками традиционного шампанского и считали, что нас никто не видит. Я так вообще после Пицундской поездки сидела ветошью и удивлялась, почему это наш ора-сосед из-за соседнего стола ходит зигзагами и как-то странно на меня смотрит. Позднее вскрылась причина. Жарко светило солнце, и поэтому я вовсю блистала на проезжую часть своими надписями на майке.
Кроме Обары-Спасительницы, Оры-Собутыльника меня проводили обратно домой (выпроводили) еще и эти мерзкие твари – госдачные петухи и курицы, устроив прощальный кудахтающий оркестр в ночь перед отъездом.
А на следующий день после моего отъезда погода в Афоне испортилась. Назло Второму Таксисту, который сказал, что возить москвичек – плохая примета.
И что осталось напоследок? Конечно же, опять таксист. У которого посредь дороги закончился бензин и поэтому он рысью бегал по округе и собирал в бутылку топливо, чтобы доставить меня в аэропорт. Больше всего меня развеселил факт его переговоров с молоденьким армянином, вызванным на подмогу. Через 5 минут передачи в эфире словосочетаний с участием слова «куным», я поинтересовалась, а чего ругаемся собственно при даме. Они не ожидали.
А когда я приземлилась в Москве, то выяснилось, что и тут тоже вовсю весна.
Так что я – везунчик. По-любому.
З.Ы.
А-а! Ну че напишешь, что увидишь за 3 дня? Кроме добрых друзей, моря, гор и вида из окна?
На самом деле я просто хотела напомнить таким же шизикам, как сама, о любимой стране. Информативности – нуль, запятая, нуль в периоде.
Но зато я могу рассказать последние новости.
А еще – как весной пахнет в горах. И как это – прогуляться по пляжу Пицунды, когда ты там один хомо сапиенс на все побережье.
И сколько наших кораблей стоит на рейде в Афоне.
И почему у гадских курей брачный сезон под моими окнами не имеет, в отличие от людей, никакого сезонного обоснования….
Походу я последний романтик в своей семейке. Куриный.
Я вижу город. Я вижу город.
Через стекло автомобиля (С) NP Gerik)
Через стекло автомобиля (С) NP Gerik)
Актуализация и научное обоснование темы. Так получилось, что жизнь моя тесно связана с таксистами. Ну, то есть с обращениями к их, так сказать, услугам. Как жизнь моя рабочая состоит из множества командировок, так и таксисты ненавязчиво сопровождают меня в ней. Вот казалось бы таксист – он вообще хто? Вредная ну либо полезная насекомая (С), как говаривал один литературный персонаж. И при чем он тут вообще в отчете на туристическую тему? А ни при чем. Просто попробуйте куда-нибудь съездить всего лишь на 3 дня.
И вообще-то актуализация проста. Где Абхазия – там вечная тема, вечная…
Действующие лица
Тадзимырк: не очень молодая девица непонятной наружности, любительница сесть в маршрутку\ вагон\ крылатую птицу\ арбу (нужное подчеркнуть) и рвануть на край света в поисках друзей, смены места ну и просто отлынивания от чертовой работы.
Ора-Родственник: ну этим все сказано.
Ора-Почти Родственник: во время действия в пьесе не появлялся, дабы никого не пугать своей суровой милицейской наружностью, однако незримо присутствовал за каждым столом через один тост, чтобы везде был закон и порядок.
Ора-Домоуправ: во время действия пьесы не пришел. Видимо решил, что конкуренция в моем внезапно понаехавшем лице лишила его законных поллитровых заначек в гостеприимном доме.
Обара-Соседка-Вездесущее Око: по ходу пьесы сделала новую прическу. Судя по масштабности сооружений на голове – в Сухуме. Сменила боевую метлу на модернизированный вариант. Продолжает считать, что все бычки от сигарет, выкинутые с балконов нашего дома, начиная с 93 года по наше время – моих гнусных ручонок дело. Отомстить громким и противным исполнением песни «И когда над ними грянул смертный гром, нам судьба иную начертала… Нам не призывному, нам не приписному воинству окрестного кварта-ала» не удалось. Потому что слуховую дыру в стене заделали при ремонте.
Ора-Собутыльник: чье высокое звание говорит само за себя.
Обара-Спасительница: молодая девица интересной наружности, волей судеб заброшенная на ПМЖ в Новый Афон. Спасала от зимнего безделья, одиночества, а также просто приносила радость одним фактом своего существования. За что и была поименована вышеуказанным образом.
Дальний Родственник Оры-Родственника: не был задействован в сценах пьесы, его роль была лишена слов, но периодически подавал признаки своей ослиной жизни, тряся длинными ушами и издавая премерзкие звуки – И-а!
Хор мальчиков-подпевал
Ну и Товарищи Таксисты само собой.
Первый таксист, плавно переходящий в таксиста Второго, и Возвращение домой
Первый таксист был ничем не примечателен, кроме того, что был твердо убежден в том, что я опаздываю в аэропорт и надо поскорее меня туда доставить. Никакие мои страстные уверения в том, что до самолета еще четыре часа на него не действовали. А вот камеры наблюдения за дорогой – видимо были более убедительны, чем я, и поэтому в зале ожидания Шереметьево я просидела все-таки не три часа, а два с половиной.
Сочи встретил как обычно: хорошей солнечной погодой, отсутствием нормального туалета в радиусе километра от зала прилета и великими пробками, ясно доказывающими всякому неразумному приезжему, что город готов в ближайшие сутки принять Олимпиаду.
Второй таксист был придирчиво выбран мною из толпы вот этих вот исчадий Ада… ну вот… ну короче с ними сталкивался каждый форумчанин. Выбран был по причине преклонного возраста и неприставучести. Как оказалось, таксист – выбывший в Адлер сухумчанин. Почему выбывший, непонятно, видимо, в ссылку или в наказание. По-другому и быть не может.
В общем первая же пробка так нас сроднила, что мы решили не расставаться.
И поехать сразу же в Новый Афон.
Ну и, наверное, это уже традиция вступать в диалог с каким-нибудь доблестным работником границы при ее пересечении… Нет, ну их можно понять. Все ж таки апрель, три машины в очереди, две с половиной калеки при пешем переходе. Скукота, в общем. Хоть бы какой-нибудь классовый враг пробежал. Так нет же.
- Марина И-и-игоревна. А куда едем?
- Домой.
- Угу. А декларацию заполнять будем? – выжидающее игривое подмигивание.
- Не будем.
- Почему?
- Писать не умею, - брякнула сдуру.
- Ну ладно, - подозрительно быстро смирился таможенник (вот они гендерные стереотипы! Ведь поверил же), - А че везем?
- Ниче не везем, - перебрала в уме содержимое сумки, где самыми крупными вещами был кошелек, мобильный телефон и две пары носков.
- А деньги?
- И денег нет, - доверительно сообщила я. На всякий случай горестно вздохнув.
Таможенник расстроился. – Вот дикие люди… И что в этом сезоне все туристы будут такие?
Да, мы такие. И сразу вспомнилось мое отбытие на Родину зимой, когда перед отъездом я чуть не забыла выгрузить из кармана патрон от АК и породистый, с любовью взращенный в горах Анухвы образец запрещенной к провозу через границу икебаны. А тут, понимаешь, какая-то декларация. Ха.
Дальше пошло веселье. Первый раз в жизни я ехала от Псоу со скоростью 60 километров в час (!) и к тому же пристегнутая ремнем (!!!). На этот весьма унылый комфорт моей поездки повлияла расово-классовая неприязнь абхазских гаишников и армянских водителей. Усугублял сей, не побоюсь этого слова, антагонизм, геополитический фактор – то бишь сочинские номера машины. Поэтому ползя со скоростью контуженной улитки, приходилось радостно горланить в окно гаишникам, сидящим в засаде, и считать время, чтобы хоть как-то развлечься.
Первые полчаса поездки: обсудили состояние дорожного покрытия до Гагры и после.
Первый час поездки: погоревали на тему того, что магнитола сломана и так жить нельзя. Включили мобильный телефон вместо магнитолы, нашли там армянскую песню. Примирились с необходимостью соблюдать скоростной режим.
Полтора часа поездки: разрешил называть его дядей Суриком.
Ближе к двум часам: начал называть «доченькой». Хорошо не внученькой.
Два часа: выдал визитку с телефоном. Похоже я ему уже действительно надоела.
Распрощались довольные друг другом, и я попала в цепкие лапы Оры-Родственника и Оры-Собутыльника. Но не сразу. Сначала я одиноко бродила по Приморскому парку и, ввиду отсутствия людей вокруг, примерялась к месту нашей встречи форума (которая осенью будет, надеюсь). Пока Родственник и Собутыльник катили меня забирать, я бодрым строевым шагом измеряла территорию и прикидывала плацдарм для действий в сентябре.
- Вот тут Гулечка будет танцевать лезгинку. А будет отказываться, утопим в пруду. А тут мы с Эсмой будем падать после того, как распечатаем подарки, привезенные нам Алсом. Ах да, подарки. А вот тут из-за пальмы выйдет обещанная ему русалка Пруда Приморского…
Но из-за пальмы почему-то вышла не русалка, а даже, наоборот, Ора-Собутыльник.
Вечер прошел безо всяких таксистов, в пацхе с. Приморского. Был коньяк с тем самым, уже упоминаемым «странным названием» ХО, но вроде ничего. Петухи ночью кричали. Значит, в мире сохраняется порядок вещей.
Как закрыть Мзымта
День второй стал действительно действием. Потому что Тадзимырк встретился с Обарой-Спасительницей. Как показывает опыт, с ней возможно спокойно пройти исключительно пару десятков метров, затем начинается действие, а иногда даже блокбастер (вспоминая зимние каникулы).
Мы прогулялись через тоннель к водопаду, все это время добросовестно сопровождаемые патрульной машиной. Я аж даже занервничала и порылась в карманах, памятуя об икебанах. Но, как оказалось, виной всему была соломенного цвета шевелюра Обары-Спасительницы. Поэтому мы решили, что сегодня местной буду я, а она – редко встречающейся Апрельской Блондинкой на отдыхе. Автопилот (ноги сами привели, как пишут в книжках) указал нам путь в Мзымту, где гостеприимные тетеньки тут же притаранили нам бутылку шампанского, потому что вспомнили нас по зимней встрече. Вспомнили, что Спасительница – местная, но русская, и что я – москвичка, но хрен знает кто, судя по носу.
Когда я стала уже проситься за руль к Оре-Родственнику и звонить по телефону дядюшке на Кубу, пришло осознание того, что кондиция достигнута. Добрые тетеньки пригласили на завтрашний день на солянку (это уже второй раз). Мы обещали прийти. Забегая вперед скажу, что, как и зимой, стоило прийти на следующий день, Мзымта была закрыта. А ведь мы вели себя прилично!
Короче, теперь если кто-то хочет закрыть Мзымта, то надо нас с Обарой-Спасительницей туда на солянку позвать.
Вечер близился к ночи, посему созрело гениальное решение показать мне мою родину Анухву. С этой благородной целью Ора-Собутыльник повез нас наверх нескончаемыми дорогами афонских предгорий. Добравшись до Анухвы и залезши на пригорок, Тадзимырк обозревал окрестности и где-то глубоко в тайне даже гордился, что является сыном такой замечательной деревни. Выдающимся сыном, возможно))
А воздух там потрясающий, да.
Третий таксист и пеший поход по Пицунде
Третий и четвертый таксист оказался вовсе не таксистом, а умелой мимикрией. Но по порядку.
Отсутствие в пьесе Оры-Почти Родственника, Оры-Домоуправа и еще парочки моих любимых собутыльников и просто близких людей вынудило меня на свою голову поехать в Пицунду. От безделья. Нет, ну вот нормальный человек поедет из Афона в Пицунду, чтобы пару часиков побродить по сосновой роще и посидеть на пляже, где будет являться одним единственным живым человеком на 100 километров вокруг, не считая козьих и коровьих черепов?
Ну вот это я.
Пока мы ехали в Пицунду, третий таксист отличился следующими темами для беседы (логика выдержана в соответствии с хронологией и даваемыми ответами):
- где я живу?
- кто мои мама и папа («чья ты дочка?» - «мамы с папой»)?
- не хочу ли я купить в Абхазии землю и милый домик всего за пару-тройку миллионов трудовых рублей?
- кто мне сказал эту чушь, что нельзя ничего купить?
- и что вот на этом посту она махала флагом Абхазии?
- и что вот пора уже бросать вредные привычки
- и что я могу называть его дядей Мишей и что его дочку тоже зовут Марина. Правда она старше на 15 лет, но все равно приходи еще, если надо будет поехать куда-нибудь.
Кстати, дядя Миша – живое подтверждение того, что в апреле в Афоне уже работают таксисты. Потому что зимой их не было. Совсем.
Как зимой не было в Афоне таксистов, так в апреле в Пицунде не было ЛЮДЕЙ. Вообще. И даже милиционеров. В понедельник, в двенадцать часов дня мною на улице был замечен едва ли десяток людей местного происхождения и ни одного турЫста. Я теперь понимаю, как чувствует себя вымирающий тарпан или байкальский омуль, или гималайский медведь с амурским тигром. Как я на улицах Пицунды.
Работающих заведений не встретилось, пансионаты тоже производили впечатление вымерших, а вот воздух и море были хороши.
Но почему-то сильно захотелось домой. И тут пришел звиздец. До этого я как-то безалаберно относилась к вопросам своей доставки по территории Абхазии, но дурным делом забыла, что наступило магическое состояние НЕ СЕЗОН.
Потому что ни автобусов, ни маршруток, ни такси на площади у пицундского храма попросту не было. Я стала горестно расспрашивать местных жителей, как же мне уехать.
Тут в действие вступил натурально Хор мальчиков подпевал:
- Вы что-о? В Суху-ум? В тако-ое позднее время? Уже ничего не ходит. Ну, может, автобус на Псоу пойдет через два часа. А, может, и не пойдет, вдруг водитель еще не обедал.
Посмотрела на часы, потрясла их и даже для эксперимента перевернула вверх ногами. Ни фига. И так и так на меня, ухмыляясь, бодро смотрел час дня.
Ну в общем пошла я пешком из Пицунды. Думаю, там же около Литфонда всегда таксисты стояли, ну дойду как-нибудь, а там, может, кто и остановится попутно.
С таксистами вышел облом. А с попутками – облом еще больший. Не останавливался никто. Пару раз попробовала проголосовать, но поняла, что единственная реакция, которую вызывает у водителей бредущий по дороге под жарким солнцем несчастный Тадзимырк полуместной наружности – это садистское любопытство.
Дойдя до Литфонда, я уже устала махать лапкой этим заразам, сидящим за рулем, и обреченно плюхнулась на шедевр Церетели, уже морально подготовившись к тому, что встречать новый, 2010 год, я буду напротив Литфонда. Как любой порядочный деклассированный элемент. Ну или пойду и утоплюсь в Инките. И испорчу людям рыбалку своей протухшей тушкой.
Ну а теперь пусть еще кто-нибудь скажет мне хоть раз, что пешком до моря 10 минут – это ДАЛЕКО. Я сразу кину в него небольшой увесистый булыжничек.
Через полчаса пришел мой спаситель, который-таки признал во мне туриста и любезно согласился подвезти хотя бы до Пицундского поворота. Каким сайгаком я запрыгнула в машину, надо было видеть. Чтобы не успели передумать.
Поскольку ездить в машине с двумя незнакомыми орами – это не мой привычный стиль передвижения, то я быстренько позвонила Оре-Родственнику и Обаре-Спасительнице (которая собиралась со мной на солянку в Мзымта) и сообщила, что деньги на похороны пока можно не собирать и что я уже еду домой. Услышав в моем исполнении пару раз слово «оу» и «аей», оры удивленно переглянулись. Ну они ж не знали, что это одно из двух слов, которые я знаю по-абхазски.
Дальше начался привычный диалог.
- А что вы делали в Пицунде?
Ну не могла же я признаться в собственной глупости и сказать, нафиг я туда поехала. Ну поэтому сказала гораздо более умный повод.
- А у меня тама клад закопан с прошлого года. Под реликтовой пицундской сосной. Вот ездила выкапывать, да только забыла под какой.
- Здорово, - порадовался водитель. – А у меня есть металлоискатель. Поехали вместе поищем?
- Нет, - набычилась я. – Я единоличница и ни с кем не поделюсь.
- А ты откуда?
- Я из Анухвы, - привычно вырвалось.
Эти двое как давай ржать. Че ты врешь, говорят.
- Я? Вру??? – и оскорбленным движением, как Матросов, бросающийся на амбразуру, я с треском распахнула ворот куртки, обнажив мощную грудь минус второго размера и абхазскую надпись на майке «Моя Родина – Анухва». Неверящий пассажир нервно подпрыгнул. То ли его не впечатлил мой порыв души, то ли надпись, то ли минус второй.
В общем, в этот раз мы не выяснили, что я из Москвы, поэтому абхазскую недвижимость предлагать не стали.
Однако и на Пицундском повороте тоже высадили не меня, а пассажира, а меня по-братски повезли в Афон.
В дороге маршрут грозил затянуться. Водитель явно занимался на досуге тренировками и подготовкой к курортному сезону. Случайно посмотрев вниз на стопку дисков, я обмерла. Мам-м-ааа, я еще не видела в одной машине столько музыки на общечеловеческие темы с названиями «Курортный роман – 1,2,3…. В периоде», «Восточная любовь», «Южный рай» ну и другие прелестные шедевры. Когда мой мозг прошел обработку первой пыткой (музыка) и оказался к ней невосприимчив, в ход пошло «уточнение маршрута». Который было предложено расширить за счет озера Рица, Сухума, Москвы ну или хотя бы ближайшего кабака. Под конец пошла третья пытка – перечисление своих подвигов на любовно-туристическом фронте. Но с этим я уже умею бороться, поэтому тоже начинаю рассказывать, как «была у меня в Гагре одна стриптизерша-блондинка, ходила в камуфляжном купальнике… ух горячая штучка, скажу я тебе, брат».
В общем приехали в Афон под аккомпанемент «дай телефон, возьми мой» этого «нелегкодоступного, не думай» оры.
И тут я достала деньги.
Такого гадкого и вероломного поступка Таксист прикидывающийся от меня явно не ждал и даже загрустил. Было видно, что в нем боролись две страсти: одна – к денежным знакам, вторая – к вредным брюнеткам. Победила первая. Однако все же всучил мне свой телефон, так что кому надо будет транспорт из Пицунды, поделюсь.
И мы пошли с Обарой-Спасительницей в Абхазский дворик Афона. Потому что это одно из трех заведений, которое работало в апреле. Там мы тихо-мирно сидели с бутылками традиционного шампанского и считали, что нас никто не видит. Я так вообще после Пицундской поездки сидела ветошью и удивлялась, почему это наш ора-сосед из-за соседнего стола ходит зигзагами и как-то странно на меня смотрит. Позднее вскрылась причина. Жарко светило солнце, и поэтому я вовсю блистала на проезжую часть своими надписями на майке.
Кроме Обары-Спасительницы, Оры-Собутыльника меня проводили обратно домой (выпроводили) еще и эти мерзкие твари – госдачные петухи и курицы, устроив прощальный кудахтающий оркестр в ночь перед отъездом.
А на следующий день после моего отъезда погода в Афоне испортилась. Назло Второму Таксисту, который сказал, что возить москвичек – плохая примета.
И что осталось напоследок? Конечно же, опять таксист. У которого посредь дороги закончился бензин и поэтому он рысью бегал по округе и собирал в бутылку топливо, чтобы доставить меня в аэропорт. Больше всего меня развеселил факт его переговоров с молоденьким армянином, вызванным на подмогу. Через 5 минут передачи в эфире словосочетаний с участием слова «куным», я поинтересовалась, а чего ругаемся собственно при даме.
Они не ожидали.А когда я приземлилась в Москве, то выяснилось, что и тут тоже вовсю весна.
Так что я – везунчик. По-любому.
З.Ы.
А-а! Ну че напишешь, что увидишь за 3 дня? Кроме добрых друзей, моря, гор и вида из окна?
На самом деле я просто хотела напомнить таким же шизикам, как сама, о любимой стране. Информативности – нуль, запятая, нуль в периоде.
Но зато я могу рассказать последние новости.
А еще – как весной пахнет в горах. И как это – прогуляться по пляжу Пицунды, когда ты там один хомо сапиенс на все побережье.
И сколько наших кораблей стоит на рейде в Афоне.
И почему у гадских курей брачный сезон под моими окнами не имеет, в отличие от людей, никакого сезонного обоснования….
Походу я последний романтик в своей семейке. Куриный.
