Анекдоты
- Автор темы _AVOE_
- Дата начала
— Многих радиослушателей-мужчин.... волнует вопрос: "Стоит ли признаваться жене в измене?" ...Сегодня в прямом эфире на эту тему выскажется главный травматолог Одессы.
Суд.
— Свидетель, что Вы делали 16 марта 1992 года в 11ч 42 мин?
— Я... сидел в кресле... с календарем в руках... и смотрел на часы.
— Здравствуйте, Циля, чем вы занимаетесь?
— Ну чем таки может заниматься порядочная, замужняя женщина в 10 часов вечера?! Сижу, ем...
Суд.
— Свидетель, что Вы делали 16 марта 1992 года в 11ч 42 мин?
— Я... сидел в кресле... с календарем в руках... и смотрел на часы.
— Здравствуйте, Циля, чем вы занимаетесь?
— Ну чем таки может заниматься порядочная, замужняя женщина в 10 часов вечера?! Сижу, ем...
Последнее редактирование:
Бабы, в отличие от мужиков, в подарках не привередливые - брильянты так брильянты, шуба так шуба, машина так машина. Это мужику можно с цветом носков не угодить.
Люблю боулинг. Это одно из немногих мест, где можно пить пиво и при этом думать, что занимаешься спортом.
Я не мог просто стоять и смотреть, как она уходит от меня... Поэтому начал немного пританцовывать.
Люблю боулинг. Это одно из немногих мест, где можно пить пиво и при этом думать, что занимаешься спортом.
Я не мог просто стоять и смотреть, как она уходит от меня... Поэтому начал немного пританцовывать.
...— Батя, тут открытка пришла, с опозданием на полгода. Вас с мамкой на свадьбу приглашают. Рустам и Залина какие–то.
— Дай гляну, — отец раскрыл открытку, долго смотрел на приглашение, имена, подписи. Вернул — не успели, так не успели.
— Так бать, это же в Дагестан вас приглашали, в Махачкалу! Кто это такие вообще? Тут видел, приписано: "перелёт и проживание за наш счёт". Бать, расскажи, а!
Отец поотнекивался. Потом недолго помолчал.
— Это сторона невесты приглашала.
— Ну?
— Ну... Это было в 85–м году, под новый год как раз. Тогда аномалия случилась — всю республику снегом засыпало. На улицу выйдешь — заборов не видно, только крыши торчат. По радио объявили ЧС, корм для скота на чабанских стоянках сбрасывали с вертолётов, чтобы падежа большого не было. Дороги расчищали военные, но и их усилий не хватало.
Я работал заведующим инфекционкой; помню, что поздравлять пациентов собирались. Стою у зеркала, креплю ватную бороду, медсестры и санитарки режут салаты. Вдруг за окном с надрывным рокотом и снежным скрипом остановился КРАЗ. Ну, знаешь, грузовик здоровенный такой...
— Да знаю, конечно.
— Ну вот, мы в окно выглянули, оттуда к нам вышли двое. Через пару минут пришли ко мне в кабинет. Молодая дагестанская семья, жили и работали на чабанской стоянке, километрах в пятидесяти от райцентра. Стоят у двери, переминаются, уставшие, серые от дороги. Я их приглашаю присесть, стоят.
Начинает говорить муж: — Валера, — говорит, — дочка умерла. Полгода всего дочке, понос был — две недели, неделю назад дышать перестала. Всё. Нам справка о смерти нужна, на святую землю повезём, хоронить будем.
Тут я заметил, что в руках он держит небольшой чемодан. Жёлтый. Ставит его на стол, раскрывает, а там грудничок лежит. Синяя вся девочка.
— Что же вы, — ругаться начинаю, — терпели до последнего? Почему сразу не привезли?
— Хотели, Валера! Не могли прорваться через снег. Вот большую машину нашли, приехали.
Отец осёкся, помолчал. Достал бланк, начал вносить записи, автоматически прослушивая тело ребёнка фонендоскопом.
— Я, — батя говорит, — не надеялся ни на что тогда. Это процедура необходимая, их вообще много. Но тут слышу — шум. Не стук сердца, как все привыкли, а шум.
"Всем тихо!" — крикнул, приложил мембрану плотнее. Через две минуты в фонендоскопе снова неясное "шууууух".
— Как сейчас помню, — батя рассказывает, — сбрасываю со стола всё, что было, чемодан этот тоже, ребенка укладываю, ору главной медсестре, та — бегом за реанимационным набором. Через минуту вгоняем в подключичку лошадиную дозу лекарства с одновременным массажем сердца. Там много всего, ты не поймёшь. Ребёнок начал на глазах розоветь, а потом вдруг как закричит... Громко так, на всё отделение...
Я ошалело смотрю по сторонам — мама её без сознания по стене сползает. Папа бледный стоит, за стол держится. Элисту вызываю, санавиацию. Девчонку вертолётом увезли, вместе с родителями. Да ты помнишь, наверное. Они часто к нам потом приезжали, постоянно гостинцы везли.
— Дядя Рамазан? — говорю.
— Да! Рамазан, точно. Ну вот. Эта Залина — дочь его и есть. Ты смотри, помнят...
— Дай гляну, — отец раскрыл открытку, долго смотрел на приглашение, имена, подписи. Вернул — не успели, так не успели.
— Так бать, это же в Дагестан вас приглашали, в Махачкалу! Кто это такие вообще? Тут видел, приписано: "перелёт и проживание за наш счёт". Бать, расскажи, а!
Отец поотнекивался. Потом недолго помолчал.
— Это сторона невесты приглашала.
— Ну?
— Ну... Это было в 85–м году, под новый год как раз. Тогда аномалия случилась — всю республику снегом засыпало. На улицу выйдешь — заборов не видно, только крыши торчат. По радио объявили ЧС, корм для скота на чабанских стоянках сбрасывали с вертолётов, чтобы падежа большого не было. Дороги расчищали военные, но и их усилий не хватало.
Я работал заведующим инфекционкой; помню, что поздравлять пациентов собирались. Стою у зеркала, креплю ватную бороду, медсестры и санитарки режут салаты. Вдруг за окном с надрывным рокотом и снежным скрипом остановился КРАЗ. Ну, знаешь, грузовик здоровенный такой...
— Да знаю, конечно.
— Ну вот, мы в окно выглянули, оттуда к нам вышли двое. Через пару минут пришли ко мне в кабинет. Молодая дагестанская семья, жили и работали на чабанской стоянке, километрах в пятидесяти от райцентра. Стоят у двери, переминаются, уставшие, серые от дороги. Я их приглашаю присесть, стоят.
Начинает говорить муж: — Валера, — говорит, — дочка умерла. Полгода всего дочке, понос был — две недели, неделю назад дышать перестала. Всё. Нам справка о смерти нужна, на святую землю повезём, хоронить будем.
Тут я заметил, что в руках он держит небольшой чемодан. Жёлтый. Ставит его на стол, раскрывает, а там грудничок лежит. Синяя вся девочка.
— Что же вы, — ругаться начинаю, — терпели до последнего? Почему сразу не привезли?
— Хотели, Валера! Не могли прорваться через снег. Вот большую машину нашли, приехали.
Отец осёкся, помолчал. Достал бланк, начал вносить записи, автоматически прослушивая тело ребёнка фонендоскопом.
— Я, — батя говорит, — не надеялся ни на что тогда. Это процедура необходимая, их вообще много. Но тут слышу — шум. Не стук сердца, как все привыкли, а шум.
"Всем тихо!" — крикнул, приложил мембрану плотнее. Через две минуты в фонендоскопе снова неясное "шууууух".
— Как сейчас помню, — батя рассказывает, — сбрасываю со стола всё, что было, чемодан этот тоже, ребенка укладываю, ору главной медсестре, та — бегом за реанимационным набором. Через минуту вгоняем в подключичку лошадиную дозу лекарства с одновременным массажем сердца. Там много всего, ты не поймёшь. Ребёнок начал на глазах розоветь, а потом вдруг как закричит... Громко так, на всё отделение...
Я ошалело смотрю по сторонам — мама её без сознания по стене сползает. Папа бледный стоит, за стол держится. Элисту вызываю, санавиацию. Девчонку вертолётом увезли, вместе с родителями. Да ты помнишь, наверное. Они часто к нам потом приезжали, постоянно гостинцы везли.
— Дядя Рамазан? — говорю.
— Да! Рамазан, точно. Ну вот. Эта Залина — дочь его и есть. Ты смотри, помнят...
Отличники! Всегда давайте списывать вашим троечникам! И тогда, возможно, спустя годы, они примут вас на работу!
- Правда, что ты записываешь имена тех, кто тебе насолил, чтобы не забыть им отомстить?
- Глупости какие. А кто, говоришь, тебе это сказал?
- Леха, что ты не отвечаешь, что с тобой?
- Да что, что... Напали, деньги отобрали, изнасиловали...
- Ты запомнил, кто это был?
- Жену разве забудешь...
- Правда, что ты записываешь имена тех, кто тебе насолил, чтобы не забыть им отомстить?
- Глупости какие. А кто, говоришь, тебе это сказал?
- Леха, что ты не отвечаешь, что с тобой?
- Да что, что... Напали, деньги отобрали, изнасиловали...
- Ты запомнил, кто это был?
- Жену разве забудешь...
Опускается полная клеть, темнота, все дремлют по пути вниз. Двое ведут беседу, и один рассказывает:
— Вчера такую телку снял, драл ее во все щели во всех позах!
— А кто она? — спрашивает второй.
— Да ты ее знаешь, по выезду расскажу, кто.
— Да ладно, колись — кто?
— Нет, по выезду.
— Да не гони, всю смену ждать!
— Нет, по выезду, а то с нами в клети ее муж едет.
Клеть сразу осветилась светом коногонок, все искали лица говорящих.
— Вчера такую телку снял, драл ее во все щели во всех позах!
— А кто она? — спрашивает второй.
— Да ты ее знаешь, по выезду расскажу, кто.
— Да ладно, колись — кто?
— Нет, по выезду.
— Да не гони, всю смену ждать!
— Нет, по выезду, а то с нами в клети ее муж едет.
Клеть сразу осветилась светом коногонок, все искали лица говорящих.