Книги в Абхазии и про Абхазию
- Автор темы Гоша
- Дата начала
M
Эх, жаль что мою темку про старую абхазию похерили. Сегодня бы Практический справочник туриста тоже пригодился, а вот что было в1996 году http://www.skitalets.ru/books/suhumi/, но мечты сбываются не правда ли? может быть кто нить и осилит такой труд про путешествия в современную Абхазию , полагаю это будет и здорово и приятно и действительно по делу.
Людмила Улицкая. Гудаутские груши.
Наш хозяин Хута Курсуа глухо кашлял за стеной, и мамины глаза круглели от страха: у меня, десятилетней, не так давно зарубцевались очаги, и тут снова туберкулез по соседству… Этот Хута был красивый худой человек, ласковый с постояльцами и свирепый с женой. Но человеческое окружение меня мало интересовало: в тот год я впервые увидела море, и весь месяц переживала эту встречу. Днем я полоскалась в прибрежной полосе, хотя мама научила меня плавать чуть ли не в первый день, а ночью мне снилось все то же бултыхание в соленой воде, но даже еще более сладостное…
К осени мама обыкновенно впадала в хозяйственную горячку, – что-то солила, сушила, варила, а на этот раз хозяйственная страсть ее воплотилась в чемодане из фанерных планок, который она заказала у рыночного продавца. Он долго пытался ей объяснить, что таких больших чемоданов, как ей нужно, не бывает, пусть возьмет два поменьше, но мама уперлась на своем. И получила, в конце концов, этот самый, огромный. Поставленный на попа, он доставал до маминого плеча. Правда, роста она была маленького.
Чемодан предназначался для груш. Мы с мамой обожали груши. Здесь, в Гудаутах, в конце августа был грушевый рай. Мама любила те груши, которые были на один градус от распада: они проминались под пальцами, при надкусывании истекали густым медовым соком, призывающим всех ос округи. А запах от них шел мощный, как паровозный гудок.
Паровоз, кстати, проходил между городом и пляжем, возле самого моря, и в памяти моей сохранилась эта счастливая триада детства: море, новое и молодое благодаря недавнему знакомству, поезд, идущий над пляжем, и груша, плавящаяся в руках. И все это в мире, где еще жива мама, и ест одну за другой груши, а потом бежит в море, чтобы смыть грушевый сок, затекший в складку между грудями, наполнявшими шерстяной американский купальник, который я донашивала в отрочестве…
Накануне отъезда мы пошли в соседский сад покупать груши. Мама заранее договорилась с хозяйкой, и та обещала снять зимние груши Бера.
Мама принесла чемодан и торжественно поставила его перед хозяйкой:
– Вот. Не помнутся груши?
– Груша как камень, будет как мед. Слушай меня…
Они и вправду были как камень – зеленоватые, с тяжелыми задами и тонкими шеями.
– Бера-дюшес, никто таких груш не имеет, мой дед садовнику князя был, сам сажал, – и она сделала величественный жест в сторону сада.
В саду серьезные кавказские дети работали – снимали для нас груши. Мальчик лет четырнадцати в красной рубашке стоял на лестнице. Нежным круговым движением он отвинчивал грушу от ветки, как перегоревшую электрическую лампочку, и передавал в руки моей ровесницы, с которой мы переглядывались из-за забора весь месяц, но так и не познакомились.
Грушевая хозяйка заботливо заворачивала каждую грушу в четвертинку газеты и укладывала по одной на дно чемодана. Мы помогали.
– Вы у Курсуа живете, да? – она прекрасно знала, что мы живем у Курсуа. Но это было только зачало, как в старинных сказках. – У менгрелов нельзя квартиру снимать, грязный народ, культуры не понимает, горцы… но абхазы еще хуже, совсем дикие, как похороны у них, не поют, – воют, как шакалы… И еда у них хуже, чем сванская…
сванов не знаете, и дай Бог не знать, бандиты, грабители. .. хуже чеченцев… – с газетным свертком с грубых руках она склонялась над чемоданом, шевеля своим грушевидным задом, – но чеченцев теперь нет, выселили всех, слава Богу, еще бы выселили армян, хорошо было, торгуют, все торгуют, богатые, и все торгуют, не могут остановиться, такой жадный народ, армяшки соленые… нет на них турок, – она вдруг озарилась улыбкой, махнула рукой, – азербайджанцы у нас есть, они совсем как турки, злобные, ленивые, у нас, слава Богу, мало живут, воры все, хуже цыган… а важные какие, тьфу! Особенно бакинские азербайджанцы, злые, как собаки… Хуже собак… Я правду говорю, мамой клянусь! И армяне, которые из Баку, такие же, как азербайджанцы… А тбилисские армяне, – она сокрушенно махнула рукой, поправила фартук, натянутый на животе, – я их к себе не пускаю, лучше уж евреи… У меня в том году такие евреи жили, не приведи Бог, откуда такие берутся… хуже здешних… А грузины приезжали, ой, такую грязь развели, все варили, жарили, две женщины из кухни не выходили, куру щиплют, перья летят во все стороны, и поют… чего поют? – Она наморщила лоб, обдумывая мысль, – имеретинцы! Что с них возьмешь? Крестьяне, да? Никакой культуры, виноград грязными ногами топчут… А мнение о себе!
Мы с мамой переглядывались. Мама сжала губы и надула щеки – умирала от смеха. Чемодан наполнился до половины, но речь хозяйки все не кончалась. Груши тоже не кончались, и не кончались кавказские народы…
Длинные серьги с красными кораллами мелко позвякивали в ушах. Мне она казалась старой – лет сорок или шестьдесят – и очень страшной: большие, в темной кожистой оправе глаза и золотые зубы.
– Что грузины? – продолжала она. – Пыль в глаза! Дым! Вай! Вай! – один пустой разговор! Пустой народ! А, что грузины? Тут аджарцы есть, в Батуми, так они – смех, а не народ! – хуже всех живут, мамалыгу одну едят, а тоже… О себе много думают!
Заполнялись последние ряды. Один ряд груш она укладывала основанием вниз, следующий вниз вершинкой. Кавказские народы – аварцы, осетины, балкарцы, ингуши и другие, нам не ведомые, расставлены были по местам, по нисходящей лестнице, где каждый вновь упоминаемый был еще хуже предыдущих.
Груши кончились одновременно с народами. От земли чемодан не отрывался. Ручка отлетела от него в первую же минуту. Выкатили из сарая шаткую тележку на двух колесах, кликнули Хуту, который давно стоял у забора с видом случайного присутствия, и он помог взгромоздить чемодан, превратившийся уже в сундук.
Мама, расплачиваясь за свою алчность к грушам, претерпела с чемоданом большие мученья: пока доставляли на вокзал, втаскивали в вагон, размещали в отсеке плацкартного вагона, забитого такими же курортниками, как мы, с фруктовыми чемоданами, среди которых наш был чемодан-царь.
Он лежал на боку, занимая все пространство между нижними полками, и мама извинялась перед всеми пассажирами за неудобство, была растеряна и даже несколько заискивала.
В Москве нас встречал папа, и он тоже высказал маме все, что полагается. Двое носильщиков и папа с трудом вознесли чемодан на багажник старого «москвича», и мама тоже толкала чемодан сбоку.
Груши медленно дозревали на шкафах, завернутые в газеты на неведомом кавказском языке, и в комнате до зимы пахло грушами. Они постепенно доходили, и даже после Нового Года еще оставалось несколько красавиц.
До сих пор вкус и запах груш вызывает в памяти этот рассказ о дружбе народов. Кстати, мы так и не узнали, кто же была по национальности та женщина из Гудаут.
Наш хозяин Хута Курсуа глухо кашлял за стеной, и мамины глаза круглели от страха: у меня, десятилетней, не так давно зарубцевались очаги, и тут снова туберкулез по соседству… Этот Хута был красивый худой человек, ласковый с постояльцами и свирепый с женой. Но человеческое окружение меня мало интересовало: в тот год я впервые увидела море, и весь месяц переживала эту встречу. Днем я полоскалась в прибрежной полосе, хотя мама научила меня плавать чуть ли не в первый день, а ночью мне снилось все то же бултыхание в соленой воде, но даже еще более сладостное…
К осени мама обыкновенно впадала в хозяйственную горячку, – что-то солила, сушила, варила, а на этот раз хозяйственная страсть ее воплотилась в чемодане из фанерных планок, который она заказала у рыночного продавца. Он долго пытался ей объяснить, что таких больших чемоданов, как ей нужно, не бывает, пусть возьмет два поменьше, но мама уперлась на своем. И получила, в конце концов, этот самый, огромный. Поставленный на попа, он доставал до маминого плеча. Правда, роста она была маленького.
Чемодан предназначался для груш. Мы с мамой обожали груши. Здесь, в Гудаутах, в конце августа был грушевый рай. Мама любила те груши, которые были на один градус от распада: они проминались под пальцами, при надкусывании истекали густым медовым соком, призывающим всех ос округи. А запах от них шел мощный, как паровозный гудок.
Паровоз, кстати, проходил между городом и пляжем, возле самого моря, и в памяти моей сохранилась эта счастливая триада детства: море, новое и молодое благодаря недавнему знакомству, поезд, идущий над пляжем, и груша, плавящаяся в руках. И все это в мире, где еще жива мама, и ест одну за другой груши, а потом бежит в море, чтобы смыть грушевый сок, затекший в складку между грудями, наполнявшими шерстяной американский купальник, который я донашивала в отрочестве…
Накануне отъезда мы пошли в соседский сад покупать груши. Мама заранее договорилась с хозяйкой, и та обещала снять зимние груши Бера.
Мама принесла чемодан и торжественно поставила его перед хозяйкой:
– Вот. Не помнутся груши?
– Груша как камень, будет как мед. Слушай меня…
Они и вправду были как камень – зеленоватые, с тяжелыми задами и тонкими шеями.
– Бера-дюшес, никто таких груш не имеет, мой дед садовнику князя был, сам сажал, – и она сделала величественный жест в сторону сада.
В саду серьезные кавказские дети работали – снимали для нас груши. Мальчик лет четырнадцати в красной рубашке стоял на лестнице. Нежным круговым движением он отвинчивал грушу от ветки, как перегоревшую электрическую лампочку, и передавал в руки моей ровесницы, с которой мы переглядывались из-за забора весь месяц, но так и не познакомились.
Грушевая хозяйка заботливо заворачивала каждую грушу в четвертинку газеты и укладывала по одной на дно чемодана. Мы помогали.
– Вы у Курсуа живете, да? – она прекрасно знала, что мы живем у Курсуа. Но это было только зачало, как в старинных сказках. – У менгрелов нельзя квартиру снимать, грязный народ, культуры не понимает, горцы… но абхазы еще хуже, совсем дикие, как похороны у них, не поют, – воют, как шакалы… И еда у них хуже, чем сванская…
сванов не знаете, и дай Бог не знать, бандиты, грабители. .. хуже чеченцев… – с газетным свертком с грубых руках она склонялась над чемоданом, шевеля своим грушевидным задом, – но чеченцев теперь нет, выселили всех, слава Богу, еще бы выселили армян, хорошо было, торгуют, все торгуют, богатые, и все торгуют, не могут остановиться, такой жадный народ, армяшки соленые… нет на них турок, – она вдруг озарилась улыбкой, махнула рукой, – азербайджанцы у нас есть, они совсем как турки, злобные, ленивые, у нас, слава Богу, мало живут, воры все, хуже цыган… а важные какие, тьфу! Особенно бакинские азербайджанцы, злые, как собаки… Хуже собак… Я правду говорю, мамой клянусь! И армяне, которые из Баку, такие же, как азербайджанцы… А тбилисские армяне, – она сокрушенно махнула рукой, поправила фартук, натянутый на животе, – я их к себе не пускаю, лучше уж евреи… У меня в том году такие евреи жили, не приведи Бог, откуда такие берутся… хуже здешних… А грузины приезжали, ой, такую грязь развели, все варили, жарили, две женщины из кухни не выходили, куру щиплют, перья летят во все стороны, и поют… чего поют? – Она наморщила лоб, обдумывая мысль, – имеретинцы! Что с них возьмешь? Крестьяне, да? Никакой культуры, виноград грязными ногами топчут… А мнение о себе!
Мы с мамой переглядывались. Мама сжала губы и надула щеки – умирала от смеха. Чемодан наполнился до половины, но речь хозяйки все не кончалась. Груши тоже не кончались, и не кончались кавказские народы…
Длинные серьги с красными кораллами мелко позвякивали в ушах. Мне она казалась старой – лет сорок или шестьдесят – и очень страшной: большие, в темной кожистой оправе глаза и золотые зубы.
– Что грузины? – продолжала она. – Пыль в глаза! Дым! Вай! Вай! – один пустой разговор! Пустой народ! А, что грузины? Тут аджарцы есть, в Батуми, так они – смех, а не народ! – хуже всех живут, мамалыгу одну едят, а тоже… О себе много думают!
Заполнялись последние ряды. Один ряд груш она укладывала основанием вниз, следующий вниз вершинкой. Кавказские народы – аварцы, осетины, балкарцы, ингуши и другие, нам не ведомые, расставлены были по местам, по нисходящей лестнице, где каждый вновь упоминаемый был еще хуже предыдущих.
Груши кончились одновременно с народами. От земли чемодан не отрывался. Ручка отлетела от него в первую же минуту. Выкатили из сарая шаткую тележку на двух колесах, кликнули Хуту, который давно стоял у забора с видом случайного присутствия, и он помог взгромоздить чемодан, превратившийся уже в сундук.
Мама, расплачиваясь за свою алчность к грушам, претерпела с чемоданом большие мученья: пока доставляли на вокзал, втаскивали в вагон, размещали в отсеке плацкартного вагона, забитого такими же курортниками, как мы, с фруктовыми чемоданами, среди которых наш был чемодан-царь.
Он лежал на боку, занимая все пространство между нижними полками, и мама извинялась перед всеми пассажирами за неудобство, была растеряна и даже несколько заискивала.
В Москве нас встречал папа, и он тоже высказал маме все, что полагается. Двое носильщиков и папа с трудом вознесли чемодан на багажник старого «москвича», и мама тоже толкала чемодан сбоку.
Груши медленно дозревали на шкафах, завернутые в газеты на неведомом кавказском языке, и в комнате до зимы пахло грушами. Они постепенно доходили, и даже после Нового Года еще оставалось несколько красавиц.
До сих пор вкус и запах груш вызывает в памяти этот рассказ о дружбе народов. Кстати, мы так и не узнали, кто же была по национальности та женщина из Гудаут.
ИЗДАНА КНИГА «ПРИРОДНЫЕ ЛЕЧЕБНЫЕ ФАКТОРЫ АБХАЗИИ»
30 июля. Под грифом Академии наук Абхазии вышла в свет книга О.В. Осия, Л.В. Кокоши и О.В.Пустоваровой «Природные лечебные факторы Абхазии». В книге дана характеристика курортных мест нашей страны, их лечебных вод и климата, а также описаны некоторые лекарственные растения, произрастающие в Абхазии.
Первая часть знакомит читателей с общими вопросами курортологии, кратким историческим очер¬ком, природой Абхазии, курортными местами и минеральными водами, их физико-химическим составом, изученным за последние четыре года.
Во вторую часть монографии включены описания лекарственных растений Абхазии и рецепты народной медицины.
В предисловии авторы книги предупреждают, что лечение минеральными водами и растениями необходимо проводить в комплексе с другими методами оздоровления. Только в таком случае оно может быть рациональным и благотворным.
Книга издана в ГПП «Дом печати» тиражом 500 экземпляров и, безусловно, станет хорошим подспорьем, как для специалистов, так и для всех тех, кто интересуется вопросами курортологии, лекарственными растениями и народной медициной. Об этом сообщает газета «Республика Абхазия».
http://www.apsnypress.info/
30 июля. Под грифом Академии наук Абхазии вышла в свет книга О.В. Осия, Л.В. Кокоши и О.В.Пустоваровой «Природные лечебные факторы Абхазии». В книге дана характеристика курортных мест нашей страны, их лечебных вод и климата, а также описаны некоторые лекарственные растения, произрастающие в Абхазии.
Первая часть знакомит читателей с общими вопросами курортологии, кратким историческим очер¬ком, природой Абхазии, курортными местами и минеральными водами, их физико-химическим составом, изученным за последние четыре года.
Во вторую часть монографии включены описания лекарственных растений Абхазии и рецепты народной медицины.
В предисловии авторы книги предупреждают, что лечение минеральными водами и растениями необходимо проводить в комплексе с другими методами оздоровления. Только в таком случае оно может быть рациональным и благотворным.
Книга издана в ГПП «Дом печати» тиражом 500 экземпляров и, безусловно, станет хорошим подспорьем, как для специалистов, так и для всех тех, кто интересуется вопросами курортологии, лекарственными растениями и народной медициной. Об этом сообщает газета «Республика Абхазия».
http://www.apsnypress.info/
Я эту книжецу за 10 р купила в книжном магазине сухумском. Скидка была за не товарный вид, потоп наверное был, вся залита и потрепана 
Но содержание.... надо учить наизусть. Для себя сделала тогда вывод, что надо пристальней смотреть самые нижние полки сухумского книжного, там иногда такие раритеты попадаются.
Новую книгу надо будет обязательно приобрести, и новый Атлас Абхазии, недавно изданый.
Но содержание.... надо учить наизусть. Для себя сделала тогда вывод, что надо пристальней смотреть самые нижние полки сухумского книжного, там иногда такие раритеты попадаются.Новую книгу надо будет обязательно приобрести, и новый Атлас Абхазии, недавно изданый.
Эх, как развернул ).
А я о содержании, о том что в этой чудо-стране за такие копейки можно приобрести весьма познавательные и нужные книги.
В тот день мне явно повезло, примерно за те же деньги и в том же состоянии купила еще брошюры
Ю.Н. Воронин "Драма клухорской (военно-сухумской) дороги, изд 1994г Сухум. Очень познавательно, прям мистика. Интересно, что на этот раз у строительлей дороги получится, вроде опять за нее принялись )
Сборник "Абхазские анекдоты", изд Гагра 1994 г. Весело )))) Но ее аж за 40р.
..." - Ох и надоело мне это одиночество, - вздохнул Басият, когда из четверых его жен трое ушли от него, и он остался с последней.".....:grin:
А я о содержании, о том что в этой чудо-стране за такие копейки можно приобрести весьма познавательные и нужные книги.
В тот день мне явно повезло, примерно за те же деньги и в том же состоянии купила еще брошюры
Ю.Н. Воронин "Драма клухорской (военно-сухумской) дороги, изд 1994г Сухум. Очень познавательно, прям мистика. Интересно, что на этот раз у строительлей дороги получится, вроде опять за нее принялись )
Сборник "Абхазские анекдоты", изд Гагра 1994 г. Весело )))) Но ее аж за 40р.
..." - Ох и надоело мне это одиночество, - вздохнул Басият, когда из четверых его жен трое ушли от него, и он остался с последней.".....:grin:
Сборник по истории
наверное уже должен быть в продаже
наверное уже должен быть в продаже
