Пока реальные полномочия президента Медведева мало чем отличаются от полномочий принцессы Анны из фильма «Римские каникулы» (если кто забыл, она в ожесточенной борьбе отвоевала себе право не есть на ночь печенье с молоком), все разговоры о его политике — в том числе экономической — остаются беспредметными.
Конечно, власть не чемодан со взяткой, ее нельзя просто перенести из одного здания в другое, но пока президент Медведев начнет «отбирать свои пяди и крохи» полномочий руководителя страны от Председателя Путина, определять стратегию развития и, в частности, экономики по-прежнему будет последний.
И его заявления по-прежнему носят первостепенный характер.
Ряд официальных лиц уже объявил безудержную российскую инфляцию, вышедшую из-под контроля государства, «импортной».
Да, рост мировых цен на продовольствие бьет и по России, руководству которой все недосуг взяться за развитие сельского хозяйства на деле, а не на словах: с 1990 года сельхозугодья сократились более чем в 1,7 раза!
Но масштабы «импортной инфляции» отнюдь не столь велики, как стараются нам объяснить виновные в ее шокирующем и длительном росте (по неофициальным оценкам официальных лиц — 14% в 2008 году). Росстат, сопоставив российскую инфляцию с европейской (а ЕС тоже находится под ударом мирового удорожания продовольствия), вполне убедительно показал, что ее вклад составляет менее четверти, нечаянно, но доказательно разоблачив высокопоставленных чинуш от экономики.
Главная же причина инфляции совершенно в другом — в тотальном произволе монополий, в первую очередь естественных, инфраструктурных.
И что говорит по этому поводу Путин?
Он говорит, что надо сделать вложения в инфраструктуру выгодными для бизнеса и для этого повышать тарифы.
Это не только проявление бюрократической лени — зачем мол, самим работать, когда придут абрамовичи с бендукидзе и все сделают. Это и проявление вопиющей экономической безграмотности.
Ведь инфраструктура, за редким исключением, требует очень больших вложений, часто в принципе непосильных частному бизнесу, на длительный срок — непосильных бизнесу как правило. Длительный срок — значит высокие риски, которые полностью нельзя спрогнозировать. А это значит, что при выборе, например, между ЖКХ и торговлей бизнес пойдет в торговлю — просто потому, что «отобьется» там в несколько раз быстрее.
Даже если мы головокружительным ростом тарифов обеспечим одинаковую рентабельность в ЖКХ и торговле, бизнес все равно пойдет в торговлю — ниже капиталоемкость, меньше зависимость от политики.
И значит, чтобы сделать инфраструктуру по-настоящему привлекательной для бизнеса, рост тарифов должен быть абсолютно безумным и непосильным для экономики. А Путин про эту «посильность» даже не вспомнил — как будто электроэнергетика существует в вакууме, а не для остальной экономики.
Это не от недомыслия, а из-за принципиального непонимания им сути инфраструктурных отраслей. Они необычны, они по своей природе нерыночны, и не из-за естественного, технологического характера монополии в них, но потому, что они определяют условия развития для всей остальной экономики. И более высокая прибыль у них — это худшие условия существования остальной экономики, это удушение не только бедного населения (составляющего сейчас 84% граждан России), но и всей экономики в целом.
Давно подсчитано, что рост прибыли в инфраструктурных отраслях на 1 рубль — или доллар — означает сокращение прибыли во всей экономике в целом на 4-6 долларов. Поэтому инфраструктурные отрасли должны жестко контролироваться государством и развиваться им: свобода рыночного произвола монополий слишком дорого обходится рыночной экономике.
При этом Путин даже не вспомнил про необходимость обеспечения финансовой прозрачности естественных монополий хотя бы перед государством. Может, он искренне верит, что знает их внутреннюю «кухню», может, ему стыдно признаться, что он не смеет разобраться даже в финансах структуры, которую считают его собственным «кошельком», — это его проблемы.
А вот инфляция, которую он раскручивает, — это проблема всей страны.
Потому что ему, похоже, действительно безразлично, как соотносятся его слова о снижении инфляции с его делами по ее раздуванию.
Путин уже собрался однажды, году в 2003-м, снизить инфляцию до 3%, но он больше эту глупость не повторял, а страна в то время смеялась над «удвоением ВВП» и его просто не услышали.
Сейчас он вернулся к этой нелепице. И дело даже не в том, что его собственный курс объективно направлен на раскручивание инфляции, и не в том, что реальная инфляция сейчас под 30%. Дело в том, что инфляция вышла из-под контроля, чего с дефолта не было, и ни у кого из путинской обслуги нет даже идей, что можно было бы сделать — ибо любая действенная мера подорвет коррупцию, становящуюся подлинной основой нового государственного строя.
Впрочем, зачем им снижать инфляцию? Она бьет по бедным и среднему классу, а среди друзей Путина, да и всей правящей бюрократии, даже «не очень богатых», похоже, просто нет.
Не держат.
Конечно, власть не чемодан со взяткой, ее нельзя просто перенести из одного здания в другое, но пока президент Медведев начнет «отбирать свои пяди и крохи» полномочий руководителя страны от Председателя Путина, определять стратегию развития и, в частности, экономики по-прежнему будет последний.
И его заявления по-прежнему носят первостепенный характер.
Ряд официальных лиц уже объявил безудержную российскую инфляцию, вышедшую из-под контроля государства, «импортной».
Да, рост мировых цен на продовольствие бьет и по России, руководству которой все недосуг взяться за развитие сельского хозяйства на деле, а не на словах: с 1990 года сельхозугодья сократились более чем в 1,7 раза!
Но масштабы «импортной инфляции» отнюдь не столь велики, как стараются нам объяснить виновные в ее шокирующем и длительном росте (по неофициальным оценкам официальных лиц — 14% в 2008 году). Росстат, сопоставив российскую инфляцию с европейской (а ЕС тоже находится под ударом мирового удорожания продовольствия), вполне убедительно показал, что ее вклад составляет менее четверти, нечаянно, но доказательно разоблачив высокопоставленных чинуш от экономики.
Главная же причина инфляции совершенно в другом — в тотальном произволе монополий, в первую очередь естественных, инфраструктурных.
И что говорит по этому поводу Путин?
Он говорит, что надо сделать вложения в инфраструктуру выгодными для бизнеса и для этого повышать тарифы.
Это не только проявление бюрократической лени — зачем мол, самим работать, когда придут абрамовичи с бендукидзе и все сделают. Это и проявление вопиющей экономической безграмотности.
Ведь инфраструктура, за редким исключением, требует очень больших вложений, часто в принципе непосильных частному бизнесу, на длительный срок — непосильных бизнесу как правило. Длительный срок — значит высокие риски, которые полностью нельзя спрогнозировать. А это значит, что при выборе, например, между ЖКХ и торговлей бизнес пойдет в торговлю — просто потому, что «отобьется» там в несколько раз быстрее.
Даже если мы головокружительным ростом тарифов обеспечим одинаковую рентабельность в ЖКХ и торговле, бизнес все равно пойдет в торговлю — ниже капиталоемкость, меньше зависимость от политики.
И значит, чтобы сделать инфраструктуру по-настоящему привлекательной для бизнеса, рост тарифов должен быть абсолютно безумным и непосильным для экономики. А Путин про эту «посильность» даже не вспомнил — как будто электроэнергетика существует в вакууме, а не для остальной экономики.
Это не от недомыслия, а из-за принципиального непонимания им сути инфраструктурных отраслей. Они необычны, они по своей природе нерыночны, и не из-за естественного, технологического характера монополии в них, но потому, что они определяют условия развития для всей остальной экономики. И более высокая прибыль у них — это худшие условия существования остальной экономики, это удушение не только бедного населения (составляющего сейчас 84% граждан России), но и всей экономики в целом.
Давно подсчитано, что рост прибыли в инфраструктурных отраслях на 1 рубль — или доллар — означает сокращение прибыли во всей экономике в целом на 4-6 долларов. Поэтому инфраструктурные отрасли должны жестко контролироваться государством и развиваться им: свобода рыночного произвола монополий слишком дорого обходится рыночной экономике.
При этом Путин даже не вспомнил про необходимость обеспечения финансовой прозрачности естественных монополий хотя бы перед государством. Может, он искренне верит, что знает их внутреннюю «кухню», может, ему стыдно признаться, что он не смеет разобраться даже в финансах структуры, которую считают его собственным «кошельком», — это его проблемы.
А вот инфляция, которую он раскручивает, — это проблема всей страны.
Потому что ему, похоже, действительно безразлично, как соотносятся его слова о снижении инфляции с его делами по ее раздуванию.
Путин уже собрался однажды, году в 2003-м, снизить инфляцию до 3%, но он больше эту глупость не повторял, а страна в то время смеялась над «удвоением ВВП» и его просто не услышали.
Сейчас он вернулся к этой нелепице. И дело даже не в том, что его собственный курс объективно направлен на раскручивание инфляции, и не в том, что реальная инфляция сейчас под 30%. Дело в том, что инфляция вышла из-под контроля, чего с дефолта не было, и ни у кого из путинской обслуги нет даже идей, что можно было бы сделать — ибо любая действенная мера подорвет коррупцию, становящуюся подлинной основой нового государственного строя.
Впрочем, зачем им снижать инфляцию? Она бьет по бедным и среднему классу, а среди друзей Путина, да и всей правящей бюрократии, даже «не очень богатых», похоже, просто нет.
Не держат.
