Категории любви
Писатель, режиссер и радиоведущая Катя Гордон делит отечественных звезд на категории и измеряет градус народной любви и нелюбви к людям известным и полуизвестным.
Не секрет, что в современном медиа-мире люди негласно поделены на своеобразные категории. «Категория А» – суперзвезды: их в нашей стране, скажем прямо, сегодня не хватает даже для самого скромного созвездия, которое можно было бы выложить плитами у входа в какой-нибудь кино-концертный зал да так, чтобы дети, читая по слогам фамилии под ногами, не спрашивали родителей «а кто эта тетя?». «Категория B» – известные люди: телеведущие, музыканты, актеры, отчаянные тусовщики и несколько отечественных дизайнеров. «Категория С» – к ней принадлежат обычно деятели профессий, которые имеют пространство для популяризации собственных лиц несколько меньшее: радиоведущие, режиссеры, публицисты, сценаристы и прочие слуги Эфиров и Муз. При этом «категория С», хотя бы потому, что к ней себя относит и ваша покорная слуга, считается наименее статусной, зато более «интеллигентской» и «умной». «Категория С», не завоевав вершин Олимпа, еще может позволить себе выражаться… сложносочиненными предложениями, в которых есть не только запятые, но и - страшно подумать - точки с запятой.
Алфавит можно продолжить и дальше: там обнаружатся категории «людей–однодневок», привязанных к конкретному событию или информационному поводу, «людей–декораций», которые периодически появляются в эскорте кого-нибудь из «категорий А или В». Есть люди «что-то знакомое, но после пластики не узнать», есть «дочки кого-то известного и богатого», есть огромная вредоносная категория «людей-спам», как я их называю: они влезают везде и не несут своим присутствием на мероприятиях и в журналах ровным счетом никакого смысла – но, таинственно везде проникая, наносят вред замыслу и атмосфере события… В общем, есть громадное количество категорий, видов и подвидов полуизвестных людей. Так вот, каждая категория предполагает свою интенсивность и степень народной любви или нелюбви. Так, когда я пребывала в невнятной категории «чья-то то ли дочка, то ли жена», отношение ко мне было снисходительно-нейтральным, но когда я залезла в «категорию С», появилось большая аудитория людей, которые знать тебя не зная, взялись тебя любить или не любить.
Моя знакомая из «категории В» - известная телеведущая – постоянно попадает в скандалы и интриги, не выходя за стены собственной квартиры. Ее имя ей не принадлежит, и потому тусовка, питающаяся сплетнями, проживает ее жизнь, придумывает ее жизнь и вносит в ее жизнь коррективы. Каждый раз, когда я встречаюсь со своими известными приятелями, я чувствую их уязвимость: каждую секунду времени их любят и нелюбят чужие люди, и рекрутировать из фланга нелюбящих в фланг фанатов бесполезно: есть просто те, кто умеет «любить», а есть те, кто всегда готов «нелюбить».
В «категорию А», по моим наблюдениям, попадают или люди с уже мертвым сердцем, выработавшие иммунитет на всякое проявление эмоций аудитории и журналистов, или люди бесконечно чувствительные, невротичные – этакие старые дети, которые требуют любви к своей персоне в каждый момент времени и не прощают нелюбовь в свой адрес никому, придумывая изощренные мести журналистам и изгоняя раз и навсегда «нелюбящих» от своего трона. Первые идут по жизни уверенно, спокойно и безразлично, включая улыбки на лице только тогда, когда они видят огонек работающей камеры. Вторые прибывают в постоянной истерии, раз и навсегда потеряв грань между личным и общественным – эмоциональные фрики, несчастные кумиры. Если серьезно, в «категории А» очень трудно сохранить психическое здоровье: когда ты становишься медиа-божеством, помазанником большого телевизионного бога, ты, похоже, теряешь ориентиры и начинаешь верить в то, что отсчет времени начинается именно с твоего рождения. Поэтому наши редкие звезды бесконечно много прощаются, публично страдают, позволяют себе все виды ненормативного поведения. Я жалею их и люблю их – к ним надо быть снисходительными, они мульт-персонажи, которые позволили себе столько, что им уже нечем удивить самих себя.
Люди в «категории В» – очень разные. От откровенно неуместно пафосных до «простачков» в кедах (на самом деле, пафоса в них даже больше, чем заварного крема в торте «Наполеон»). «Категория B» – вторая по потреблению негативных и позитивных народных эмоций. «Я ненавижу Ладу Дэнс», - может сказать тетка, которой Лада ничего совершенно не сделала. «Я обожаю Рому Зверя», - говорит розовощекое дитя, которое никогда не видело Рому. Реагирует на эмоции толпы «категория B» тоже по-разному. Один политический тележурналист ежедневно набирает свое имя в поисковике в Интернете и мониторит реакцию на каждое свое выступление. После того, как я взяла для радио «Маяк» комментарий у одной баллерины, которая часто употребляет в своей речи союз «ибо», позвонил ее муж и попросил доказать, что в эфире звучал не розыгрыш. Кто-то, наоборот, становится аскетичным – и отказывается от интервью наотрез. А Владимир Вольфович, например, сказал мне как-то, что «даже у самой дурацкой газетенки есть сотня читателей, и ею не надо пренебрегать»… У каждого известного человека своя стратегия поведения, но правда заключается в том, что любой представитель «категории Б» уязвим и зависим от молвы и тратит много сил на то, чтобы или вовсе не замечать, или замечать все.
В моей категории очень много неопредилившихся. Нас, писателей, эссеистов и ведущих, узнают через раз – иногда нас это удивляет, иногда пугает. Я, например, раньше думала, что если на меня смотрит мужчина в кафе, то это значит, что я хорошо выгляжу – теперь это не всегда так. Одного моего писателя-бизнесмена откровенно обижает, если его не признали, и он делает все, чтобы скорее попасть в «категорию В», завешивая Москву рекламой своей книги. Моя знакомая молодая актриса с такой благодарностью дает автограф, что кроме ее фамилии и пожеланий на листке остается набор странноватых картинок и иногда, вероятно, на автомате, ее номер телефона. Каждый по-своему приспосабливается к миру, который смотрит на него теперь особенно пристально.
Эти «люди–у-всех–на-виду», кроме метеозависимости, ломающейся техники, пробок и политических катаклизмов, борются еще со стихией отношения к ним. Отчаянно вырабатывают иммунитет к агрессии, вынашивают план безразличного бытия. Когда я была совсем маленьким семечком и даже не проклюнулась в росток, я делала много ошибок: огрызалась на дураков, писала ответы людям, у которых отсутствовал орган, отвечающий за положительные эмоции. Сегодня я делаю это реже… Соблюдать грань между безразличием к хуле и благодарностью за приятные слова, грань между критическим к себе отношением и зазнайством нелегко. И те, кто это однажды научаются делать, превращаются в тех единственных, которые, вероятно, вообще не поддаются класификациям и иерархическим разделениям.
)
