День рождения Виктора Цоя
Рок-н-ролл мёртв. Уцелевшие пропойные экс-божества, потряхивая поредевшими гривами, что-то гундосят со сцены, горстка уцелевших поклонников визжит, и кажется божествам, что их по-прежнему любят и знают все. А поезд, между тем, ушёл, и в кармане - пыль и табачные крошки, и душа работает
на портвейне, как на самом дешёвом, поганом бензине, и стучат клапана, и трубы покрылись странным нездоровым налётом… Цой думал, что он - рок-певец. Они, ещё уцелевшие, его постаревшие однополчане, знают, что это
не так. Не совсем так. Он был просто Поэт,
со смятой душой, сторонящийся окружающих, подсознательно ожидающий от них чего-нибудь ещё. Он мог бы в жизни не брать в руки гитару - голоса у него просто не было. Всё равно строчки истекали из него и оставались жить. Знаете, идёт босой человек по дороге, ноги изранены, и кровь сочится в пыль, и скатывается в шарики. И по этим следам человека всегда найдут пущенные вослед собаки.
Он был самодостаточен, как всякий посланец Вечности, хотя, само собой, не лишён земных пороков.
Как бы то ни было, это пульсирующее "ЦОЙ ЖИВ!" по-прежнему озадачивает и нервирует сегодняшних музыкантов.
Полемизируя с манифестом "Хочу перемен!" прародитель нашей рок-музыки сочинил:
"Да, мы не ждали перемен, и вам их тоже
не дождаться,
Но надо, братцы, удержаться от пустословия арен
И просто самовыражаться, не ожидая перемен»
(Александр Градский).
Нет пророка, нет его в родных пенатах.
И музыка эта будет вечной, лишь если "заменить батарейки".
(Вячеслав Бутусов).
Однако отчего-то кажется, что впечатляющий образ Виктора Цоя, при очевидном размахе почитания, по-прежнему не оценён современниками в полный рост. Потому что дело здесь не в сочетании звуков и глаголов,
а в том самом Послании, которое не представляется возможным разложить
по аккуратным полочкам псевдомузыкальной аналитики и которое можно снимать лишь рецептором чувства сопричастности Вечному подобно тому, как игла снимает мелодию
с чёрного диска. И да, конечно же, "ЦОЙ ЖИВ!"
(с) Игорь Воеводин/Дмитрий Конрад