Никитич
Александр Сайсарский
Как обычно, приходя домой с работы полным мыслей о повседневных заботах и планах, Тимур стал замечать, что в их подъезде как будто становится как-то чище и светлее. Иногда, приезжая из командировки, можно было заметить какие-то изменения. Вот, вдруг появился свежевыструганный шкафчик, которого раньше не было, вот, в нём появились старые, но хорошо сохранившиеся книги, вот, появилась на стене картина с красивым летним пейзажем, а вот отколовшаяся плитка на полу перед самым выходом стала прямой и ровной. Не стало перегоревших лампочек, перестали валяться газеты и бесконечный рекламный мусор перед почтовыми ящиками. В подъезде уже не собираются подростки, не пахнет табачным дымом и спиртным.
Как-то раз, вечером, в маленькой комнате, находящейся в углу подъезда, где сидели зачастую еле живые с похмелья вахтёры и вахтёрши, Тимур увидел пожилого мужчину, читающего толстую книгу. На вид ему было далеко за шестьдесят, небольшого роста, седая голова. В общем ничего особенного, мужичок, как мужичок.
– Который час? – спросил Тимур.
Мужчина сразу оторвался от чтения, посмотрел на свои наручные часы и ответил:
– Половина восьмого.
– Вы живёте здесь и очевидно на шестом этаже? – весело спросил вахтёр.
– Дa, а как вы догадались? – удивлённо спросил Тимур.
– А я вас постоянно вижу, как и всех жильцов, даже когда читаю книгу. Вы не подумайте – я всё успеваю замечать!
– Да, но этаж – как вы догадались?
– Лифт здесь у вас больно шумный, а когда сидишь на месте постоянно, то легко просчитываешь, так сказать, посекундно, кто откуда едет. Так, от нечего делать, – засмеялся новый вахтёр и добавил. – Меня Иваном Никитовичем зовут, можно просто Никитичем. Я здесь новый вахтёр или, как сейчас принято говорить, консьерж, вот уже три месяца.
– А меня – Тимур. Ну, я пойду, до свидания.
– До свидания, – ответил Никитич.
Через несколько дней, возвращаясь с работы, Тимур заметил на стене, на видном месте старые круглые часы. «Вот как замечательно», – подумал Тимур.
Закончилась зима. Весной у подъезда появились добротные деревянные клумбы, а затем и саженцы в них. Как-то раз, в выходной день, Тимур увидел, как Никитич сажает небольшой куст.
– Здравствуйте! А что это за растение вы сажаете, вроде не тальник, не бузина, что еще вырастет-то в наших условиях крайнего севера? – спросил Тимур.
– Приветствую! – радостно воскликнул Никитич. – Да это яблоня.
– Яблоня?! – удивился Тимур.
– Да, самая настоящая яблоня. Я её нынче прикупил в ботаническом саду: сказали, что морозостойкая и привитая! Бог даст – вырастет. Вырастет и начнёт цвести, ну это только через несколько лет.
Шли дни, месяцы. Как-то раз Тимур, зайдя в подъезд, услышал как какие-то люди громко ругают Никитича.
– В чём дело? – спросил Тимур.
– Да вот этот вахтёр постоянно подкармливает собак – уже в собственный подъезд зайти невозможно! Ходят эти собаки, таскают заразу всякую, а ещё, не ровен час, укусят!
Никитич сидел и молчал.
– Сколько хожу, никогда собак не видел, – сказал Тимур. – Потом, сытая собака никогда не укусит, так что не вижу в этом ничего плохого. Собака – друг человека! – сказал Тимур и едва не пожалел о сказанном: одна женщина буквально накинулась на него. Из её уст шёл бесконечный словесный поток, так что невольно можно было предположить, что вот она действительно укушена и очевидно нездоровой собакой.
– Пойдём, покурим, – неожиданно для себя сказал Тимур Никитичу, и они вышли на улицу.
– Плохо, что скамейки нет, – посетовал Тимур, и они сели на перила, огораживающие палисадник.
Некоторое время сидели молча.
– Я-то в общем-то не курю, – прервал тишину Тимур.
– Я тоже, – ответил Никитич. – Это раньше, когда работал столяром в пригородном совхозе, тогда да, курил. А потом взял и бросил. В совхозе хорошо было – работали весело, дружно. Все друг другу помогали. Не было такого: вот я, мол, столяр и пахать не должен, или я, вот, тракторист и пусть, мол, столяр сам таскает свои брёвна и доски. Совхозные поля огромные были, сейчас всё коттеджами застроили. Сажали мы и днем, и ночью, благо ночи белые. Зато урожай снимали огромный: картошка, капуста, свёкла – весь город снабжали. Да… были времена. Так зарядился, что и сейчас без дела не могу сидеть, аж руки чешутся, – засмеялся Никитич. – В отпуск езжу на природу, правда, я не охотник – как говорится, мне «птичку жалко». Да, в наших краях это редкость – встретить не любящего охоту мужика, не так ли? – спросил Никитич.
– Согласен, – ответил Тимур, и они оба засмеялись.
Тимур посмотрел на часы – ему нужно было спешить.
– Я пойду, – сказал Тимур.
– Ну, пока, – ответил Никитич. – Ты, это, заглядывай в мою каморку – чаю попьём, поболтаем о том, о сём.
– Хорошо, как-нибудь заскочу! – крикнул Тимур.
Через несколько дней Тимур увидел новую красивую скамейку возле подъезда. «Молодец Никитич, – подумал Тимур. – Золотые руки!»
Перед Новым годом Тимур решил хоть как-то отблагодарить Никитича и придумал его немного материально поддержать. Составил список и пошёл по квартирам с предложением собрать рублей по пятьдесят. Многие люди не понимали, о ком вообще идёт речь и почему они должны что-то оплачивать. Тимур устал рассказывать о Никитиче, о его большом вкладе в нашу повседневную жизнь. В итоге с 53 квартир удалось собрать только шестьсот пятьдесят рублей. Тимур добавил ещё восемьсот пятьдесят и в красивом конверте вручил Никитичу этот скромный подарок от имени всех жильцов. Подарить тоже было непросто, ведь Никитич упорно отказывался, хотя было заметно, что он растроган самим вниманием. А тридцать первого декабря в подъезде появилась самая настоящая новогодняя ёлка с украшениями. Тимур и сам ставил у себя в квартире только живые елки, чудесные, ароматные, со свежим запахом хвои. Он так решил, что пока дети маленькие – будет живая ёлка, как и в его далёком детстве, благодаря его папе и маме. Покупал Тимур эти елки в леспромхозе и потому знал, что стоят они не менее полутора тысяч рублей, и то без доставки.
Прошло несколько лет. Тимур встречал Никитича на бегу и едва успевал поздороваться с ним. Как-то раз Тимур заметил, что Никитича давно не видно. «Ну, наверное в отпуске», – думал он. Прошёл месяц, другой. В суете дней Тимур не сразу забеспокоился. Вот, в подъезде стало как-то не так чисто, появились перегоревшие лампочки, книги с полок исчезли, у почтовых ящиков появился рекламный мусор.
Однажды утром, в самом начале лета, как обычно, спеша на работу, Тимур подошёл к женщине, сидевшей на вахте. Она курила прямо на рабочем месте – вся маленькая комнатка была наполнена неприятным дымом и запахами.
– Добрый вечер, – сказал Тимур.
– Здрасьте, – ответила курящая женщина.
– А вы не знаете, когда выйдет Иван Никитич? – спросил Тимур.
– А, этот старик, что ли? – спросила курящая женщина. – Да он же умер давно.
Тимур молча вышел на улицу. И вдруг что-то белое и красивое бросилось ему в глаза. Яблоня расцвела…
Александр Сайсарский
Александр Сайсарский
Как обычно, приходя домой с работы полным мыслей о повседневных заботах и планах, Тимур стал замечать, что в их подъезде как будто становится как-то чище и светлее. Иногда, приезжая из командировки, можно было заметить какие-то изменения. Вот, вдруг появился свежевыструганный шкафчик, которого раньше не было, вот, в нём появились старые, но хорошо сохранившиеся книги, вот, появилась на стене картина с красивым летним пейзажем, а вот отколовшаяся плитка на полу перед самым выходом стала прямой и ровной. Не стало перегоревших лампочек, перестали валяться газеты и бесконечный рекламный мусор перед почтовыми ящиками. В подъезде уже не собираются подростки, не пахнет табачным дымом и спиртным.
Как-то раз, вечером, в маленькой комнате, находящейся в углу подъезда, где сидели зачастую еле живые с похмелья вахтёры и вахтёрши, Тимур увидел пожилого мужчину, читающего толстую книгу. На вид ему было далеко за шестьдесят, небольшого роста, седая голова. В общем ничего особенного, мужичок, как мужичок.
– Который час? – спросил Тимур.
Мужчина сразу оторвался от чтения, посмотрел на свои наручные часы и ответил:
– Половина восьмого.
– Вы живёте здесь и очевидно на шестом этаже? – весело спросил вахтёр.
– Дa, а как вы догадались? – удивлённо спросил Тимур.
– А я вас постоянно вижу, как и всех жильцов, даже когда читаю книгу. Вы не подумайте – я всё успеваю замечать!
– Да, но этаж – как вы догадались?
– Лифт здесь у вас больно шумный, а когда сидишь на месте постоянно, то легко просчитываешь, так сказать, посекундно, кто откуда едет. Так, от нечего делать, – засмеялся новый вахтёр и добавил. – Меня Иваном Никитовичем зовут, можно просто Никитичем. Я здесь новый вахтёр или, как сейчас принято говорить, консьерж, вот уже три месяца.
– А меня – Тимур. Ну, я пойду, до свидания.
– До свидания, – ответил Никитич.
Через несколько дней, возвращаясь с работы, Тимур заметил на стене, на видном месте старые круглые часы. «Вот как замечательно», – подумал Тимур.
Закончилась зима. Весной у подъезда появились добротные деревянные клумбы, а затем и саженцы в них. Как-то раз, в выходной день, Тимур увидел, как Никитич сажает небольшой куст.
– Здравствуйте! А что это за растение вы сажаете, вроде не тальник, не бузина, что еще вырастет-то в наших условиях крайнего севера? – спросил Тимур.
– Приветствую! – радостно воскликнул Никитич. – Да это яблоня.
– Яблоня?! – удивился Тимур.
– Да, самая настоящая яблоня. Я её нынче прикупил в ботаническом саду: сказали, что морозостойкая и привитая! Бог даст – вырастет. Вырастет и начнёт цвести, ну это только через несколько лет.
Шли дни, месяцы. Как-то раз Тимур, зайдя в подъезд, услышал как какие-то люди громко ругают Никитича.
– В чём дело? – спросил Тимур.
– Да вот этот вахтёр постоянно подкармливает собак – уже в собственный подъезд зайти невозможно! Ходят эти собаки, таскают заразу всякую, а ещё, не ровен час, укусят!
Никитич сидел и молчал.
– Сколько хожу, никогда собак не видел, – сказал Тимур. – Потом, сытая собака никогда не укусит, так что не вижу в этом ничего плохого. Собака – друг человека! – сказал Тимур и едва не пожалел о сказанном: одна женщина буквально накинулась на него. Из её уст шёл бесконечный словесный поток, так что невольно можно было предположить, что вот она действительно укушена и очевидно нездоровой собакой.
– Пойдём, покурим, – неожиданно для себя сказал Тимур Никитичу, и они вышли на улицу.
– Плохо, что скамейки нет, – посетовал Тимур, и они сели на перила, огораживающие палисадник.
Некоторое время сидели молча.
– Я-то в общем-то не курю, – прервал тишину Тимур.
– Я тоже, – ответил Никитич. – Это раньше, когда работал столяром в пригородном совхозе, тогда да, курил. А потом взял и бросил. В совхозе хорошо было – работали весело, дружно. Все друг другу помогали. Не было такого: вот я, мол, столяр и пахать не должен, или я, вот, тракторист и пусть, мол, столяр сам таскает свои брёвна и доски. Совхозные поля огромные были, сейчас всё коттеджами застроили. Сажали мы и днем, и ночью, благо ночи белые. Зато урожай снимали огромный: картошка, капуста, свёкла – весь город снабжали. Да… были времена. Так зарядился, что и сейчас без дела не могу сидеть, аж руки чешутся, – засмеялся Никитич. – В отпуск езжу на природу, правда, я не охотник – как говорится, мне «птичку жалко». Да, в наших краях это редкость – встретить не любящего охоту мужика, не так ли? – спросил Никитич.
– Согласен, – ответил Тимур, и они оба засмеялись.
Тимур посмотрел на часы – ему нужно было спешить.
– Я пойду, – сказал Тимур.
– Ну, пока, – ответил Никитич. – Ты, это, заглядывай в мою каморку – чаю попьём, поболтаем о том, о сём.
– Хорошо, как-нибудь заскочу! – крикнул Тимур.
Через несколько дней Тимур увидел новую красивую скамейку возле подъезда. «Молодец Никитич, – подумал Тимур. – Золотые руки!»
Перед Новым годом Тимур решил хоть как-то отблагодарить Никитича и придумал его немного материально поддержать. Составил список и пошёл по квартирам с предложением собрать рублей по пятьдесят. Многие люди не понимали, о ком вообще идёт речь и почему они должны что-то оплачивать. Тимур устал рассказывать о Никитиче, о его большом вкладе в нашу повседневную жизнь. В итоге с 53 квартир удалось собрать только шестьсот пятьдесят рублей. Тимур добавил ещё восемьсот пятьдесят и в красивом конверте вручил Никитичу этот скромный подарок от имени всех жильцов. Подарить тоже было непросто, ведь Никитич упорно отказывался, хотя было заметно, что он растроган самим вниманием. А тридцать первого декабря в подъезде появилась самая настоящая новогодняя ёлка с украшениями. Тимур и сам ставил у себя в квартире только живые елки, чудесные, ароматные, со свежим запахом хвои. Он так решил, что пока дети маленькие – будет живая ёлка, как и в его далёком детстве, благодаря его папе и маме. Покупал Тимур эти елки в леспромхозе и потому знал, что стоят они не менее полутора тысяч рублей, и то без доставки.
Прошло несколько лет. Тимур встречал Никитича на бегу и едва успевал поздороваться с ним. Как-то раз Тимур заметил, что Никитича давно не видно. «Ну, наверное в отпуске», – думал он. Прошёл месяц, другой. В суете дней Тимур не сразу забеспокоился. Вот, в подъезде стало как-то не так чисто, появились перегоревшие лампочки, книги с полок исчезли, у почтовых ящиков появился рекламный мусор.
Однажды утром, в самом начале лета, как обычно, спеша на работу, Тимур подошёл к женщине, сидевшей на вахте. Она курила прямо на рабочем месте – вся маленькая комнатка была наполнена неприятным дымом и запахами.
– Добрый вечер, – сказал Тимур.
– Здрасьте, – ответила курящая женщина.
– А вы не знаете, когда выйдет Иван Никитич? – спросил Тимур.
– А, этот старик, что ли? – спросила курящая женщина. – Да он же умер давно.
Тимур молча вышел на улицу. И вдруг что-то белое и красивое бросилось ему в глаза. Яблоня расцвела…
Александр Сайсарский
