Республика Алтай. Город Белокуриха. Начало декабря 2004 года.
Между городом и горами сгрудились санатории и дома отдыха. Дорога, выходя из города, проходит по этому «острову здоровья и веселья», оглядываясь по сторонам, читая названия санаториев и считая их количество …5,7,11….и зазевавшись, со всего маху врезается в будку канатной дороги у подножия горы Церковка. Потом, очухавшись, медленно поворачивается, огибает гору и скрывается вдаль…
Утро. Снег мягкими хлопьями падает на землю, на горы, на лес. Снежинки, красуясь на утреннем еще до конца не пробудившемся солнышке, словно миллиарды парашютистов в белых блестящих костюмах, совершивших массовый прыжок и сделав в воздухе несколько красивых па, плавно приземляются. Некоторые снежинки приземляются на покатые крыши и, подождав собратьев, весело паровозиком съезжают вниз. Другие, запутавшись стропами в мохнатых еловых лапах, немного побарахтавшись, решают остаться там и ждать когда прилетит помощник – ветерок или солнышко, зевая, потянется, стряхнет остатки сна и расправит свои лучики, отогрев их ледяные сердца. Третьи приземляются на тротуары, выкрашивая их белоснежным цветом, бережно укрывают землю и преображают старую пожухлую траву и сухие стебли некогда красивых цветов.
Снежинки понимают, что век их короток и что через какой то час – полтора людские ноги и колеса машин не оставят от настоящего белого великолепия ни островка, но продолжают падать, радуясь секундам счастья!
По белому тротуару, оставляя забавные следы и фыркая на снежинки, игриво садящиеся ему на нос, бежит кот. Семеня мохнатыми лапками по снегу, он бежит по каким – то своим кошачьим делам. Но нет. Останавливается. Садится на люке теплотрассы и обвивает хвостом свои заснеженные лапки, как бы согревая их, и подставляет просыпающемуся солнышку свою усатую мордочку.
А вот еще следы. И здесь тоже недавно пробежала кошка. И здесь. И опять люк теплотрассы занят! Кошки сидят по всему периметру пешеходной части «санаторной» дороги на достаточно большом расстоянии друг от друга, не обращая на своих собратьев - соседей ни малейшего внимания. Одни беззаботно щурятся от солнечных бликов, другие насупились, как – будто их с утра кто-то обидел или просто встали не с той лапы, третьи гордо и надменно смотрят сквозь тебя, как будто тебя здесь «не стояло и не проходило», думая о чем то о своем, о кошачьем.
«Санаторная дорога» начинает оживать. Поехали машины, пошли санаторные работники и отдыхающие. Я начала понимать, что это за странный шахматный порядок кошачьих посиделок!!! Это же их рабочие места!!! Еще более четкой картина стала, когда начали подтягиваться местные торговцы. Они приезжали на машинах и приходили пешком. Оживленно беседуя между собой и выставляя на торговые складные столы банки с медом, бутылки с медовухой, травяные бальзамы и самодельные лечебные ягодные настойки, засушенные травы и деревянные резные ложки- поварешки, нэцкэ и другие фигурки, вязанные платки и носочки, и еще много всякой всячины. Даже шкура медведя, разостланная на снегу, ожидала своего покупателя. И по мере того как съезжались продавцы – все больше котов обретали плату за службу и сохранность места. Набив животы и для важности посидев возле заветной сумки, откуда с такой легкостью появилась еда, а, заодно проверив, не забыли ли чего ему додать, коты начинали расходиться. Куда уж их вела их бездомная судьба – я не знала, знала только, что на следующее утро они будут сидеть на своих рабочих местах. И через 2 дня тоже. И через 3. Именно на своих!!! Я уж не знаю, как это было решено их подпольной кошачьей мафией, но никто не посягал на чужое рабочее место. Ни разу за две недели не видела, чтобы они дрались, но видела как на сегодня еще совершенно здоровый и довольный кот на следующий день красовался боевыми шрамами.
Но, не смотря на то, что по своим внутренним убеждениям, по воле человеческих слабостей или по каким-то иным превратностям судьбы эти самодовольные и грациозные животные оказались один на один с природой и принципом сильнейшего выжившего – они не жалуются и не скулят на жизнь, а гордо задрав нос пробиваются по жизни то когтями, а то мурлыканьем.
Солнце расправило плечи. Последние снежинки – парашютисты, приземляясь, заканчивают свой полет. Не смотря на то, что начало декабря - это межсезонье, но для гор, для чистого воздуха, для родниковой воды межсезонья не бывает. Они привлекают отдыхающих и те отзывчиво едут на встречу. А значит и для торговцев межсезонья нет. Торговля идет. То идет бойко, а то вдруг чуть стихает, дав передохнуть торговцам, перекурить и потравить байки меж собой или с любопытным клиентом. Рядом с торговцами их помощники: у одних – это жены, у других – дети, у третьих – кошки. Да, да! Редко встречала собаку, провожающего своего хозяина на работу, а вот кошек видела. Порой, когда пробегав утром по своим делам, не заметит такая зевака, как хозяин ушел на работу – так сама идет к нему. Вот придет. Виновато сядет неподалеку и смотрит, как хозяин сосредоточенно привычными движениями вырезает из деревянной болванки что – то похожее на большую ложку. Хозяин увидит ее, отложит работу, протянет руку и начинает чесать лобик или за ушком. А та громко мурча и качаясь от удовольствия подставляет второе. На мол, чеши! А потом прыгает на колени, сворачивается в клубок и уже не помнит, какую длинную дорогу ей пришлось преодолеть, как пробегала мимо шахматного рабочего стоя ее суровых уличных собратьев…главное теперь так мягко и тепло на коленях у хозяина, от которого так приятно пахнет свежей стружкой.
И у меня был там свой любимчик. Кот. Белый с рыжим. Забавный такой. Коты вообще то все забавные, но рыжие коты забавны вдвойне! Особенно когда на снегу. Такой маленький усатый братец солнца, огненный солнышонок на мохнатых лапках, прыгающий по белым сугробам. Не досталось моему Рыжику видимо места ни дома, ни на «санаторной» дороге. Вот и расхаживал он по территории одного из санаториев, точнее территории моего санатория. Сначала смотрел издалека, как я ему еду выкладываю. И только после того, как я отойду и, оценив расстояние как безопасное, подходил и трескал за обе щеки. Через пару дней он уже не только совал нос в мой пакет, предвкушая трапезу, но и бурно выражал свою благосклонность, отираясь о ноги, громко мурча, закатывая глазки, сладко выпуская в воздух коготки и втягивая их обратно при почесывании между ушек. Он не был агрессивным, хотя особо ласковым его тоже нельзя было назвать. Не привык. Явно участвовала в кошачьих боях, не знаю с каким успехом, но однажды не появившись «к завтраку» «на обед» он появился с подбитым глазом, раскорябанным носом и лбом. Вид был конечно удручающий, впрочем как и его настроение. Но получив свою порцию еды а на это раз и жалости в довесок, гордо поднял хвост как обычно скрылся в неизвестном для меня направлении.
Прошло отведенные две недели. И я поразмыслив над смыслом своего бытия, над смыслом бытия Рыжика и над смыслом бытия вообще, решила, что если я из каждого города, в котором бываю, везу себе какую-нибудь глиняную, фарфоровую, деревянную или еще какую фигурку кота, ничего не будет плохого, если с Алтая я увезу живого, благо ехать на поезде, а это не самолет, так что прорвемся. Друзья надо мной поржали, но помогли придумать способ транспортировки….. Но вечером перед отъездом кот на трапезу не пришел. Не пришел он и утром. Подождав и покричав многоголосьем с друзьями так, что должны были сбежаться не только все белокурихиские коты, но и все алтайские, мы двинулись в обратный путь…без кота. Жаль. Может быть испугался?!! И зачем я ему заранее сказала, что ему грозит переезд? Ведь коты же все понимают!