Соцсети. Любимое.
- Автор темы Ю.С.
- Дата начала
МОЁ СЧАСТЬЕ...
- Моё счастье! - выкрикнула девочка 37-ой раз подряд. Я 37-ой раз подряд пожалел, что согласился подвезти эту парочку, замученную женщину с очаровательной дочкой.
Сначала всё было культурно, мамаша поблагодарила меня и уселась на заднее сидение. Дочку, девчушку лет пяти-шести с забавно торчащими кудряшками, она усадила на колени. Минуты три ехали молча, а потом девочка ни с того ни с сего завизжала на весь салон: «Моё счастье!»
Я так и подпрыгнул в кресле, чуть башкой об крышу не треснулся. Женщина зашикала на дочку, виновато поглядывая на меня. Девочка внимательно рассматривала проезжающие мимо машины, до слов матери ей не было никакого дела.
Она выкрикивала это «моё счастье» всю дорогу, мать её ругала вполголоса, извинялась передо мной. Всё это невероятно раздражало. Я для себя решил никогда больше не подвозить незнакомых маленьких детей.
После 37-го «моего счастья» я не выдержал, поинтересовался, что такое с ребёнком.
- Ой, извините! Ничего не могу с ней поделать! Как только увидит двойные цифры в номере машины, так кричит. Она их специально высматривает, – женщина погладила дочку по растрёпанным кудряшкам, – игра такая. Она говорит, что если успеешь сказать «моё счастье» пока видишь две одинаковые цифры в номере проезжающей мимо машины, то можно желание загадывать и оно сбудется.
Я усмехнулся, какой только ерунды дети не придумают.
Мамаша пожала плечами, покосилась на девочку.
- Она вбила себе в голову, что если соберёт много таких «моих счастий», то сможет загадать какое-то одно большое желание вместо множества маленьких. Второй день уже собирает. Вы разве в детстве так не играли?
Я не успел ответить, девочка завопила: «Моё счастье!» В 38-ой раз.
Я вздрогнул и машинально развернулся, чтобы тоже что-нибудь заорать. Машину толкнуло, из-под колёс с визгом выскочила рыжая дворняга. Я ударил по тормозам.
Собака лежала под капотом и не шевелилась, даже не дышала, насколько я мог разглядеть. К горлу подступил ком, я очень люблю собак.
- Стой! Ты куда? Стой! – закричала женщина, выбираясь из машины.
Девочка подбежала к мёртвой собаке, присела на корточки, заплакала тихо:
- Не умирай собачка! Ты только не умирай!
Мать пробовала увести ребёнка, но девочка отмахнулась и продолжала говорить:
- Все «мои счастья» пусть исполнятся! Не умирай собачка! Два раза по сто и ещё сорок три! Только не умирай!
Женщина тоже заплакала, я бы и сам заплакал, если честно. Подхватил девочку под мышки, поднял и повёл к машине, говорил какую-то утешительную ерунду, а сам думал, что делать с собакой. Не оставлять же на дороге, и хоронить тоже глупо, да и лопаты у меня нет.
Когда я захлопнул дверцу, девочка вдруг улыбнулась и ткнула пальчиком в сторону. Там рыжая дворняга, бодро виляя хвостом, бежала по обочине. Я не поверил глазам, обошёл машину, но под капотом никаких собак не было, ни живых, ни мёртвых. Мамаша ахнула, а девочка засмеялась и в ладошки захлопала.
Я, как взрослый человек, не могу поверить, что собака ожила по желанию девочки. Скорее всего, дворняга и не умирала, а просто была в обмороке или что-то вроде того.
Поверить не могу, но шёпотом говорю «моё счастье» каждый раз, когда вижу одинаковые цифры в номере проезжающей машины.
Вдруг сработает… Уже 386 «моих счастий» собрал...
Из инета
художник Лариса Новиченко
- Моё счастье! - выкрикнула девочка 37-ой раз подряд. Я 37-ой раз подряд пожалел, что согласился подвезти эту парочку, замученную женщину с очаровательной дочкой.
Сначала всё было культурно, мамаша поблагодарила меня и уселась на заднее сидение. Дочку, девчушку лет пяти-шести с забавно торчащими кудряшками, она усадила на колени. Минуты три ехали молча, а потом девочка ни с того ни с сего завизжала на весь салон: «Моё счастье!»
Я так и подпрыгнул в кресле, чуть башкой об крышу не треснулся. Женщина зашикала на дочку, виновато поглядывая на меня. Девочка внимательно рассматривала проезжающие мимо машины, до слов матери ей не было никакого дела.
Она выкрикивала это «моё счастье» всю дорогу, мать её ругала вполголоса, извинялась передо мной. Всё это невероятно раздражало. Я для себя решил никогда больше не подвозить незнакомых маленьких детей.
После 37-го «моего счастья» я не выдержал, поинтересовался, что такое с ребёнком.
- Ой, извините! Ничего не могу с ней поделать! Как только увидит двойные цифры в номере машины, так кричит. Она их специально высматривает, – женщина погладила дочку по растрёпанным кудряшкам, – игра такая. Она говорит, что если успеешь сказать «моё счастье» пока видишь две одинаковые цифры в номере проезжающей мимо машины, то можно желание загадывать и оно сбудется.
Я усмехнулся, какой только ерунды дети не придумают.
Мамаша пожала плечами, покосилась на девочку.
- Она вбила себе в голову, что если соберёт много таких «моих счастий», то сможет загадать какое-то одно большое желание вместо множества маленьких. Второй день уже собирает. Вы разве в детстве так не играли?
Я не успел ответить, девочка завопила: «Моё счастье!» В 38-ой раз.
Я вздрогнул и машинально развернулся, чтобы тоже что-нибудь заорать. Машину толкнуло, из-под колёс с визгом выскочила рыжая дворняга. Я ударил по тормозам.
Собака лежала под капотом и не шевелилась, даже не дышала, насколько я мог разглядеть. К горлу подступил ком, я очень люблю собак.
- Стой! Ты куда? Стой! – закричала женщина, выбираясь из машины.
Девочка подбежала к мёртвой собаке, присела на корточки, заплакала тихо:
- Не умирай собачка! Ты только не умирай!
Мать пробовала увести ребёнка, но девочка отмахнулась и продолжала говорить:
- Все «мои счастья» пусть исполнятся! Не умирай собачка! Два раза по сто и ещё сорок три! Только не умирай!
Женщина тоже заплакала, я бы и сам заплакал, если честно. Подхватил девочку под мышки, поднял и повёл к машине, говорил какую-то утешительную ерунду, а сам думал, что делать с собакой. Не оставлять же на дороге, и хоронить тоже глупо, да и лопаты у меня нет.
Когда я захлопнул дверцу, девочка вдруг улыбнулась и ткнула пальчиком в сторону. Там рыжая дворняга, бодро виляя хвостом, бежала по обочине. Я не поверил глазам, обошёл машину, но под капотом никаких собак не было, ни живых, ни мёртвых. Мамаша ахнула, а девочка засмеялась и в ладошки захлопала.
Я, как взрослый человек, не могу поверить, что собака ожила по желанию девочки. Скорее всего, дворняга и не умирала, а просто была в обмороке или что-то вроде того.
Поверить не могу, но шёпотом говорю «моё счастье» каждый раз, когда вижу одинаковые цифры в номере проезжающей машины.
Вдруг сработает… Уже 386 «моих счастий» собрал...
Из инета
художник Лариса Новиченко
Урок на всю жизнь
Прасковья смотрела на своего внука и хотела подвесить таких тумаков, чтобы помнил силу бабушкиного шлепка всю жизнь, хотела так ударить по заднице, чтобы загорелась огнём. И у Петра появилось бы желание снять штаны и остудить попу в ледяной воде.
В окно увидела как Петька и Ванька ушастый подфутболивали буханку хлеба. Один нёс в сумочке, которая порвалась и хлеб выпал на землю, а другой поддал буханку ногой. Так и начали футболить вместо мячика хлеб своими ногами два сорванца.
Когда Прасковья увидела, что они пинают, словно мячик, то не поверила своим глазам. С диким криком, с воплями старалась побыстрее выбежать из дома, но получился бег на одном месте. Сначала вырвался крик из груди, а потом ком в горле перегородил дорогу словам и к внуку Прасковья подбежала с широко открытым ртом хватая воздух, как рыба. Шипением произнесла:
-Это же хлебушек, это же святое, как же так?
Дети остолбенели, увидев, как бабушка опустилась на колени и, поднимая хлеб, заплакала.
Прасковья поплелась домой медленными заплетавшими шагами, прижимая хлеб к груди. Дома, увидев в каком состоянии мама, сын спросил, что случилось. По грязной, растерзанной буханке хлеба ему ясно стало без слов.
Молча снял ремень с брюк и вышел на улицу. Прасковья слышала рев Петра, но не тронулась с места, чтобы защитить его, как делала раньше.
Раскрасневшийся, зареванный Пётр прибежал домой и быстро скрылся на печке. А сын, размахивая ремнем, сказал, что с сегодняшнего дня Пётр жрать будет без хлеба, щи ли, суп ли, котлеты, которые он уминал по семь штук, молоко или чай: без хлеба, без баранок, без булок, а вечером грозился сходить к родителям ушастика и рассказать, каких славных футболистов они вырастили.
Отец Ивана был комбайнером, тот точно ноги укоротит своему игроку. А дед вообще, за буханку хлеба отсидел десять лет в Сталинские времена, точно отхлестает, как барин холопа.
Прасковья свежеиспеченную лепешку перекрестит, поцелует, а потом с улыбкой на глазах, прижимая к своей груди, начинала резать большими пластинами. В магазине редко покупали хлеб, все время Прасковья и невестка пекли в русской печке. Выпекали сразу несколько больших лепешек.
Душистый, румяный, мягкий своим ароматом обволакивал все уголки добротной просторной хаты. Этот запах не успевал выветривываться, постоянно щекотал ноздри и будил аппетит, всегда хотелось отрезать поджаристого хлебушка и с молоком умять за милую душу.
Фёдор на самом деле сходил к родителям Ивана. Взял в руки ту буханку хлеба и пошёл. Соседи удивились, увидев такой хлеб на столе. В это время они только, что сели ужинать.
Увидев Фёдора и хлеб, Иван заерзал, как на раскаленных углях. Но дед его быстро утихомирил, взявшись за его ухо.
В двух словах Фёдор объяснил, в чем дело. Не долго думая, дед Митя отрезал от этой буханки большой ломоть и сказал:
-Вот этот хлеб будет есть Иван, пока не поест весь, не говорю, что за день, вот когда весь съест, только тогда прикоснется к другому хлебушку.
И сам тут же отодвинул нарезанный ранее, а положил вываленный в грязи хлеб перед самым носом внука.
Петька на утро к хлебу не прикоснулся. Помнил наказ отца, да и помнил, как его любимая бабушка босая опустилась на колени, плача, поднимала хлеб.
Ему было стыдно до слез. Он не знал, как подойти к бабушке, как извиниться.
Прасковья вела себя с внуком отчужденно, стала его не замечать. Если раньше перед школой носилась с тарелками и кружками, уговаривая поесть, то сейчас поставила кружку молока, каши тарелку и ни кусочка любимого, поджаристого, душистого хлебушка.
А Иван, тот вообще шёл в школу и скрипел на зубах песком, чуть ли не плача. Просил друга прийти и помочь поесть побыстрее тот выпачканный ими хлеб. На что Пётр ответил, что он не дурак, хватит на заднице от ремня кровяных подтеков. Вечером Пётр подошёл к бабушке и обнял её.
Прасковья как сидела с опущенными руками так и сидела. Пётр и так и этак, и про пятёрки, и про задачи решенные только им, но Прасковья сделалась глухой. Не выдержал Пётр и заплакал.
Он присел на пол перед бабушкой и положил свою голову на её колени, поднятыми руками хотел обнять свою любимую, самую добрую, самую нежную свою заступницу.
Бабушка своими натруженными ладонями подняла голову внука и посмотрела в его глаза. Никогда не забудет Пётр того взгляда. Боль, обида, разочарование и жалость, словно на листке бумаги прочитал внук.
Усадив внука рядом, тихо попросила выслушать и не хлюпать носом:
-Запомни, мой любимый внучок, есть в жизни очень высокий порог, через который нельзя перешагивать никогда, нигде, и ни с кем. Это - обижать престарелых родителей, издеваться над безответной животиной, изменять Родине, ругать и гневить Бога, и не ценить хлеб.
Я когда была ребёнком, да и в войну, да и после неё проклятущей, об одном мечтала, чтобы хлеба вволю наесться, без мякины, картошки, крапивы, чистого хлебушка, да мечтала самой его испечь, когда захотела и сколько пожелала бы.
Испокон веков встречают молодых или гостей хлебом с солью. Хлеб пнуть, что матери в лицо плюнуть. В войну бывало побирушкам отрежешь хлебушка мякинного, а они руки лезут целовать.
А вы его ногами. Ты же большой детина, вроде книги читаешь, а в голове больше соломы, чем мозгов. В войну Петенька каждым колоском дорожили, бывало на коленях у бога просили погоды для уборки хлеба. Боялись не успеть за погоду убрать. Каждое зернышко ласкали, каждый пуд муки был на вес золота, а вы ногой, в грязь. Как вы могли, как только ноги не отсохли.
Пётр опять от стыда хотел зареветь, но сдержался. Тут в самый разгар беседы, пришёл Иван, и его бабушка тоже попросила присесть и послушать.
Иван рассказал, что дед сначала чуть ли ему ноги не выдернул из задницы, а потом внуку велел присесть и выслушать, что такое хлеб, и какое он заслуживает к себе уважение, как дорожили хлебом и как ценили его.
Иван заплакал и начал просить прощения у бабушки. Сердце не может долго клокотать на внуков, обнимая их, повела к столу пить чай.
Иван сказал, что еле-еле тот хлеб может есть, так как песок скрипит на зубах, а Пётр с сожалением сказал, что ему вообще хлеба не положено.
Но бабушка от краюхи отрезала им по ломтю и сказала, что видит только бог и она, но они никому не скажут, так что уплетайте свеженький, хрустящий, сладенький, ароматненький.
Уплетайте и помните, хлеб это сила, это божий дар, это достаток.
Хлеб всему голова!
Автор: Наталья Артамонова
Прасковья смотрела на своего внука и хотела подвесить таких тумаков, чтобы помнил силу бабушкиного шлепка всю жизнь, хотела так ударить по заднице, чтобы загорелась огнём. И у Петра появилось бы желание снять штаны и остудить попу в ледяной воде.
В окно увидела как Петька и Ванька ушастый подфутболивали буханку хлеба. Один нёс в сумочке, которая порвалась и хлеб выпал на землю, а другой поддал буханку ногой. Так и начали футболить вместо мячика хлеб своими ногами два сорванца.
Когда Прасковья увидела, что они пинают, словно мячик, то не поверила своим глазам. С диким криком, с воплями старалась побыстрее выбежать из дома, но получился бег на одном месте. Сначала вырвался крик из груди, а потом ком в горле перегородил дорогу словам и к внуку Прасковья подбежала с широко открытым ртом хватая воздух, как рыба. Шипением произнесла:
-Это же хлебушек, это же святое, как же так?
Дети остолбенели, увидев, как бабушка опустилась на колени и, поднимая хлеб, заплакала.
Прасковья поплелась домой медленными заплетавшими шагами, прижимая хлеб к груди. Дома, увидев в каком состоянии мама, сын спросил, что случилось. По грязной, растерзанной буханке хлеба ему ясно стало без слов.
Молча снял ремень с брюк и вышел на улицу. Прасковья слышала рев Петра, но не тронулась с места, чтобы защитить его, как делала раньше.
Раскрасневшийся, зареванный Пётр прибежал домой и быстро скрылся на печке. А сын, размахивая ремнем, сказал, что с сегодняшнего дня Пётр жрать будет без хлеба, щи ли, суп ли, котлеты, которые он уминал по семь штук, молоко или чай: без хлеба, без баранок, без булок, а вечером грозился сходить к родителям ушастика и рассказать, каких славных футболистов они вырастили.
Отец Ивана был комбайнером, тот точно ноги укоротит своему игроку. А дед вообще, за буханку хлеба отсидел десять лет в Сталинские времена, точно отхлестает, как барин холопа.
Прасковья свежеиспеченную лепешку перекрестит, поцелует, а потом с улыбкой на глазах, прижимая к своей груди, начинала резать большими пластинами. В магазине редко покупали хлеб, все время Прасковья и невестка пекли в русской печке. Выпекали сразу несколько больших лепешек.
Душистый, румяный, мягкий своим ароматом обволакивал все уголки добротной просторной хаты. Этот запах не успевал выветривываться, постоянно щекотал ноздри и будил аппетит, всегда хотелось отрезать поджаристого хлебушка и с молоком умять за милую душу.
Фёдор на самом деле сходил к родителям Ивана. Взял в руки ту буханку хлеба и пошёл. Соседи удивились, увидев такой хлеб на столе. В это время они только, что сели ужинать.
Увидев Фёдора и хлеб, Иван заерзал, как на раскаленных углях. Но дед его быстро утихомирил, взявшись за его ухо.
В двух словах Фёдор объяснил, в чем дело. Не долго думая, дед Митя отрезал от этой буханки большой ломоть и сказал:
-Вот этот хлеб будет есть Иван, пока не поест весь, не говорю, что за день, вот когда весь съест, только тогда прикоснется к другому хлебушку.
И сам тут же отодвинул нарезанный ранее, а положил вываленный в грязи хлеб перед самым носом внука.
Петька на утро к хлебу не прикоснулся. Помнил наказ отца, да и помнил, как его любимая бабушка босая опустилась на колени, плача, поднимала хлеб.
Ему было стыдно до слез. Он не знал, как подойти к бабушке, как извиниться.
Прасковья вела себя с внуком отчужденно, стала его не замечать. Если раньше перед школой носилась с тарелками и кружками, уговаривая поесть, то сейчас поставила кружку молока, каши тарелку и ни кусочка любимого, поджаристого, душистого хлебушка.
А Иван, тот вообще шёл в школу и скрипел на зубах песком, чуть ли не плача. Просил друга прийти и помочь поесть побыстрее тот выпачканный ими хлеб. На что Пётр ответил, что он не дурак, хватит на заднице от ремня кровяных подтеков. Вечером Пётр подошёл к бабушке и обнял её.
Прасковья как сидела с опущенными руками так и сидела. Пётр и так и этак, и про пятёрки, и про задачи решенные только им, но Прасковья сделалась глухой. Не выдержал Пётр и заплакал.
Он присел на пол перед бабушкой и положил свою голову на её колени, поднятыми руками хотел обнять свою любимую, самую добрую, самую нежную свою заступницу.
Бабушка своими натруженными ладонями подняла голову внука и посмотрела в его глаза. Никогда не забудет Пётр того взгляда. Боль, обида, разочарование и жалость, словно на листке бумаги прочитал внук.
Усадив внука рядом, тихо попросила выслушать и не хлюпать носом:
-Запомни, мой любимый внучок, есть в жизни очень высокий порог, через который нельзя перешагивать никогда, нигде, и ни с кем. Это - обижать престарелых родителей, издеваться над безответной животиной, изменять Родине, ругать и гневить Бога, и не ценить хлеб.
Я когда была ребёнком, да и в войну, да и после неё проклятущей, об одном мечтала, чтобы хлеба вволю наесться, без мякины, картошки, крапивы, чистого хлебушка, да мечтала самой его испечь, когда захотела и сколько пожелала бы.
Испокон веков встречают молодых или гостей хлебом с солью. Хлеб пнуть, что матери в лицо плюнуть. В войну бывало побирушкам отрежешь хлебушка мякинного, а они руки лезут целовать.
А вы его ногами. Ты же большой детина, вроде книги читаешь, а в голове больше соломы, чем мозгов. В войну Петенька каждым колоском дорожили, бывало на коленях у бога просили погоды для уборки хлеба. Боялись не успеть за погоду убрать. Каждое зернышко ласкали, каждый пуд муки был на вес золота, а вы ногой, в грязь. Как вы могли, как только ноги не отсохли.
Пётр опять от стыда хотел зареветь, но сдержался. Тут в самый разгар беседы, пришёл Иван, и его бабушка тоже попросила присесть и послушать.
Иван рассказал, что дед сначала чуть ли ему ноги не выдернул из задницы, а потом внуку велел присесть и выслушать, что такое хлеб, и какое он заслуживает к себе уважение, как дорожили хлебом и как ценили его.
Иван заплакал и начал просить прощения у бабушки. Сердце не может долго клокотать на внуков, обнимая их, повела к столу пить чай.
Иван сказал, что еле-еле тот хлеб может есть, так как песок скрипит на зубах, а Пётр с сожалением сказал, что ему вообще хлеба не положено.
Но бабушка от краюхи отрезала им по ломтю и сказала, что видит только бог и она, но они никому не скажут, так что уплетайте свеженький, хрустящий, сладенький, ароматненький.
Уплетайте и помните, хлеб это сила, это божий дар, это достаток.
Хлеб всему голова!
Автор: Наталья Артамонова
Фисташка – кошка интравертка. Не такая, конечно же, как Корица, та вообще мизантроп. Если Корица позволяет себе близость с человеком, это выглядит так: она приходит в комнату и ложится на пол хвостом к человеку. Максимальная близость – может запрыгнуть на диван (если он большой). И тоже лечь хвостом к человеку. Конечно же, на самый край. «Достаточно того, что я позволяю тебе быть рядом», - как бы говорит ее спина.
На кошек у нее реакция более однозначная – лапой по башке и вымораживающий нервные окончания крик птеродактиля.
Но разговор то о Фисташке. С кошками она не очень. С особо дружелюбными обнюхивается, на остальных – шипит. С котами – в контрах. «Что такое контры?», - спросите вы. Контры – это утробное рычание, переходящее в визг, яростное шипение и махание лапами, стремительные ретирады на шкаф или под стол.
Зато с людьми она само очарование. Конечно, если люди ее ни к чему не принуждают. Любая попытка взять и куда-то отнести приводит к завываниям, истошным и возмущенным. Зато, если просто находиться рядом, это воспринимается как приглашение к контакту.
Мы с ней спим в одной комнате. В подавляющем большинстве случаев это означает, что она засыпает на мне. Потом куда-нибудь уходит, но стоит мне начать просыпаться, мгновенно возвращается и взгромождается сверху. Бодание лбом мне в нос, облизывание подбородка и пальцев – ежеутренневечерний ритуал. Возможно, она воспринимает меня как котенка, которого нужно облизать и согреть. Но котенок получился уродливо-гигантским. Поэтому вылизываются только доступные (торчащие из-под одеяла) части, а единственный способ согреть – это лечь сверху.
Даже если я лежу на боку, Фисташка самоотверженно залезает мне на плечо и лежит там, рискуя сползти в ту или другую сторону. Это непросто, но долг важнее удобства. Ну, а уж если я поворачиваюсь на спину…
На фото – то, что я чаще всего вижу, открывая глаза утром. Чтобы вы понимали перспективу: я лежу на спине, Фисташка – на мне, между нашими с ней носами – 10 сантиметров.
© Олег Самольянов
На кошек у нее реакция более однозначная – лапой по башке и вымораживающий нервные окончания крик птеродактиля.
Но разговор то о Фисташке. С кошками она не очень. С особо дружелюбными обнюхивается, на остальных – шипит. С котами – в контрах. «Что такое контры?», - спросите вы. Контры – это утробное рычание, переходящее в визг, яростное шипение и махание лапами, стремительные ретирады на шкаф или под стол.
Зато с людьми она само очарование. Конечно, если люди ее ни к чему не принуждают. Любая попытка взять и куда-то отнести приводит к завываниям, истошным и возмущенным. Зато, если просто находиться рядом, это воспринимается как приглашение к контакту.
Мы с ней спим в одной комнате. В подавляющем большинстве случаев это означает, что она засыпает на мне. Потом куда-нибудь уходит, но стоит мне начать просыпаться, мгновенно возвращается и взгромождается сверху. Бодание лбом мне в нос, облизывание подбородка и пальцев – ежеутренневечерний ритуал. Возможно, она воспринимает меня как котенка, которого нужно облизать и согреть. Но котенок получился уродливо-гигантским. Поэтому вылизываются только доступные (торчащие из-под одеяла) части, а единственный способ согреть – это лечь сверху.
Даже если я лежу на боку, Фисташка самоотверженно залезает мне на плечо и лежит там, рискуя сползти в ту или другую сторону. Это непросто, но долг важнее удобства. Ну, а уж если я поворачиваюсь на спину…
На фото – то, что я чаще всего вижу, открывая глаза утром. Чтобы вы понимали перспективу: я лежу на спине, Фисташка – на мне, между нашими с ней носами – 10 сантиметров.
© Олег Самольянов
Ух как шикарно! Суперский совет. Что-то от меня. Потому на всеобщее обозрение:
Одна женщина пoжалoвалась: муж ее в грoш не ставит. Не пoздравил с днём рoждения, oскoрбил привычнo, yнизил. Дети взрoслыe пoслали сooбщение, и все. И вoт oна сидит oдна дoма и плачет. А ей пятьдесят лет испoлнилoсь. Она пoнимает, чтo жалoваться нехoрoшo. Прoстo тaк пoлучилoсь, прoстите. Некoму рассказать. И рассказ вoт как раз прo такoе же. Пoтoму и написала кoмментарий.
А другая женщина делoвитo спрoсила: вы гдe живете? Если хoтите, я сейчас приеду, если вы в Мoскве. Куплю пo дoрoге вкусные гамбургеры и пиццу, жирненькую такую, с ветчинoй и чтoбы сыр так тянулся. И лучoк с перчикoм нарезан сверху. Kyплю шипучий напитoк. И картoшку хрустящую, масляную такую, брусoчками. И мы все этo съедим, а пoтoм в кинo пoйдём. Если же вы далекo или не хoтите мoегo визита, сейчас же все этo себе закажите. Или купите другoе вкуснoе. А пoтoм в кинo oтправляйтесь, красивo oдевшись. Макияж, все дела. И радуйтесь! Радуйтесь жизни! Не пoзвoляйте украсть свoй день рoждения. Каждый день — пoдарoк, каждый день жизни — этo праздник. Я этo пo рабoте знaю.
И дaма, кoтoрая пoжалoвалась, спрoсила: вы психoлoг, да?
А втoрая дама oтветила: нет. Я медсестра в реанимации.
Да. Этo правильная рекoмендация oт прoфессиoнала. Прoстo oтличная. От oпытнoгo практика рекoмендация.
Я тoлькo мoгу присoединиться к этим слoвам. Не пoзвoляйте украсть у себя даже oдин день жизни. Даже oдин час не пoзвoляйте украсть.
Плoхoму настрoению, злым или равнoдушным людям, скандалистам, — не пoзвoляйте вас oбвoрoвать. Купите себе чтo-нибудь хoрoшее, пoйдите в хoрoшее местo, oбщайтесь и наденьте лучшее платье. Так пoсoветoвал специалист, кoтoрый каждый день видит, как хрупка жизнь, как oна драгoценна…(с.)
Одна женщина пoжалoвалась: муж ее в грoш не ставит. Не пoздравил с днём рoждения, oскoрбил привычнo, yнизил. Дети взрoслыe пoслали сooбщение, и все. И вoт oна сидит oдна дoма и плачет. А ей пятьдесят лет испoлнилoсь. Она пoнимает, чтo жалoваться нехoрoшo. Прoстo тaк пoлучилoсь, прoстите. Некoму рассказать. И рассказ вoт как раз прo такoе же. Пoтoму и написала кoмментарий.
А другая женщина делoвитo спрoсила: вы гдe живете? Если хoтите, я сейчас приеду, если вы в Мoскве. Куплю пo дoрoге вкусные гамбургеры и пиццу, жирненькую такую, с ветчинoй и чтoбы сыр так тянулся. И лучoк с перчикoм нарезан сверху. Kyплю шипучий напитoк. И картoшку хрустящую, масляную такую, брусoчками. И мы все этo съедим, а пoтoм в кинo пoйдём. Если же вы далекo или не хoтите мoегo визита, сейчас же все этo себе закажите. Или купите другoе вкуснoе. А пoтoм в кинo oтправляйтесь, красивo oдевшись. Макияж, все дела. И радуйтесь! Радуйтесь жизни! Не пoзвoляйте украсть свoй день рoждения. Каждый день — пoдарoк, каждый день жизни — этo праздник. Я этo пo рабoте знaю.
И дaма, кoтoрая пoжалoвалась, спрoсила: вы психoлoг, да?
А втoрая дама oтветила: нет. Я медсестра в реанимации.
Да. Этo правильная рекoмендация oт прoфессиoнала. Прoстo oтличная. От oпытнoгo практика рекoмендация.
Я тoлькo мoгу присoединиться к этим слoвам. Не пoзвoляйте украсть у себя даже oдин день жизни. Даже oдин час не пoзвoляйте украсть.
Плoхoму настрoению, злым или равнoдушным людям, скандалистам, — не пoзвoляйте вас oбвoрoвать. Купите себе чтo-нибудь хoрoшее, пoйдите в хoрoшее местo, oбщайтесь и наденьте лучшее платье. Так пoсoветoвал специалист, кoтoрый каждый день видит, как хрупка жизнь, как oна драгoценна…(с.)
Идеально:
Притча о проблемах
Короткая, но потрясающая притча о проблемах, решениях и вечном нытье
Однажды человек шел мимо некоего дома и увидел старушку в кресле-качалке, рядом с ней качался в кресле старичок, читающий газету, а между ними на крыльце лежала собака и скулила, как будто бы от боли. Проходя мимо человек про себя удивился, почему же скулит собака. На следующий день он снова шел мимо этого дома. Он увидел престарелую пару в креслах-качалках и собаку, лежащую между ними и издающую тот же жалобный звук.
Озадаченный человек пообещал себе, что, если и завтра собака будет скулить, он спросит о ней у престарелой пары. На третий день на свою беду он увидел ту же сцену: старушка качалась в кресле, старичок читал газету, а собака на своем месте жалобно скулила.
Он больше не мог этого выдержать.
— Извините, мэм, – обратился он к старушке, – что случилось с вашей собакой?
— С ней? – переспросила она. – Она лежит на гвозде.
Смущенный ее ответом человек спросил:
— Если она лежит на гвозде и ей больно, почему она просто не встанет?
Старушка улыбнулась и сказала приветливым, ласковым голосом:
— Значит, голубчик, ей больно настолько, чтобы скулить, но не настолько, чтобы сдвинуться с места…
P.S. В этом есть правда, мы часто ноем о том что нас достало, что надо что-то менять, но при этом кроме нашего нытья мы ничего не делаем!
Притча о проблемах
Короткая, но потрясающая притча о проблемах, решениях и вечном нытье
Однажды человек шел мимо некоего дома и увидел старушку в кресле-качалке, рядом с ней качался в кресле старичок, читающий газету, а между ними на крыльце лежала собака и скулила, как будто бы от боли. Проходя мимо человек про себя удивился, почему же скулит собака. На следующий день он снова шел мимо этого дома. Он увидел престарелую пару в креслах-качалках и собаку, лежащую между ними и издающую тот же жалобный звук.
Озадаченный человек пообещал себе, что, если и завтра собака будет скулить, он спросит о ней у престарелой пары. На третий день на свою беду он увидел ту же сцену: старушка качалась в кресле, старичок читал газету, а собака на своем месте жалобно скулила.
Он больше не мог этого выдержать.
— Извините, мэм, – обратился он к старушке, – что случилось с вашей собакой?
— С ней? – переспросила она. – Она лежит на гвозде.
Смущенный ее ответом человек спросил:
— Если она лежит на гвозде и ей больно, почему она просто не встанет?
Старушка улыбнулась и сказала приветливым, ласковым голосом:
— Значит, голубчик, ей больно настолько, чтобы скулить, но не настолько, чтобы сдвинуться с места…
P.S. В этом есть правда, мы часто ноем о том что нас достало, что надо что-то менять, но при этом кроме нашего нытья мы ничего не делаем!
Воспоминания Александра Адабашьяна о судьбе одной собаки.
Мы снимали картину, которая называлась «Очи черные». Она снималась и в Москве, и в Костроме, и в Петербурге, и в Италии. И там по сюжету упоминается шпиц, с которым гуляла Анна Сергеевна. Ассистент по реквизиту был петербургский, всегда не очень трезвый и все время находивший этому объяснения: то у него болел зуб, то это лекарство... Вот он приволок пса значительно больше шпица, уверяя, что с большим трудом купил его у какой–то бабули, уговорив ее и обещав ей подарить фотокарточку Марчелло Мастроянни. Заплатил какие–то астрономические, по его рассказам, деньги. И таким образом у нас появился этот пес. В общем, для шпица он был великоват. Но мы посмотрели, что Лена Сафонова, игравшая главную роль, девушка крупная, и с маленьким песиком она бы выглядела в наше время немножко не так, как бы нам хотелось, так скажем.
Пса звали Яша. По крайней мере, так нам сказал этот человек. Впоследствии уже выяснилось, что этот пес абсолютно дворняжный, с тяжелой судьбой, вероятно, боевой. Но тем не менее пес оказался в работе потрясающий. Во–первых, он сразу понял, кто главный, и прибился к итальянской продюсерше, Сильвии Чекки Д’Амико. Ни Михалков, ни Мастроянни его не интересовали, он сразу понял, что в этой невысокой женщине весь смысл. Снимался пес потрясающе. Действительно, ни одного дубля из–за него не было испорчено.
Нужно было спать – он лежал. Сильвия его укладывала, гладила, и он лежал. Длинная сцена, панорама, потом какая–то актерская сцена шла у Мастроянни с Сафоновой – пес лежал не шевелясь. Как он это все понимал, не знаю. Видимо, перспектива прекрасного будущего, которое он уже подозревал, заставляла его усмирять свой нрав. Постепенно у Сильвии он отъелся. Съездил в Кострому, потом съездил в Петербург. И потом он уехал в Италию, съемки закончились там. И там же он и остался.
Сильвия – она дочь очень известной сценаристки Сузу Чекки Д’Амико, автора, в частности, «Римских каникул», «Похитителей велосипедов», многих картин Росселини. В общем, такая гранд–дама итальянского кино. Она очень властная женщина была. У них до этого жила какая–то собака, которая очень тяжело и долго умирала. И Сузу сказала, что больше у нас собак в доме не будет. То, что она говорила, было категорично. И когда появилась Сильвия с Яшей (у них была двухэтажная квартира), то бабушка ей сказала: на второй этаж, и чтобы я его не видела.
Яша сразу все понял. Когда приходил с прогулки, он сразу бегом бежал на второй этаж. Но длилось это недолго. Однажды гулявшая с псом бонна–филиппинка принесла его на руках, трясясь от ужаса, и сказала, что совершенно неожиданно он вдруг спрыгнул с тротуара на проезжую часть и попал под велосипед. В травмах, помятый, ну, естественно, куда его тащить на второй этаж. Она его положила прямо в прихожей. Бабушка, при всей своей суровости, не чужда была и некоего человеколюбия, или собаколюбия, в данном случае. Она подошла и первый раз его погладила. Пес вяло помахал хвостиком, благодарно посмотрел. Потом приходил ветеринар. И пес в течение недели примерно лежал на диванчике. Когда я где-то через три недели опять появился в этом доме, пес уже валялся на первом этаже на диване уже у Сузу. На Сильвию он смотрел примерно так же, как на бонну, с ним гулявшую. Он переменил хозяйку. Он был ухоженный, он был мыт шампунем, от него пахло лучше, чем от хозяев в этом доме. Пес прекрасно питался.
Потом я уехал. Прошло какое–то время, я опять оказался в Италии, пришел к ним в гости. Пес вроде меня не узнал, он никак не среагировал на мой приход. Там было много народу, все сидели за столом. Все гладили Яшу, чем–то его кормили. Хозяева говорили: не надо его кормить. Яша скромно стоял: ну, не надо, так не надо. Но если давали, он съедал. А так ничего не просил. Чудно понимал по–итальянски все команды. Мне предложили: а поговори с ним по–русски, может быть, он что–нибудь вспомнит. Я что–то ему говорил, называл какие–то имена, пес никак не реагировал. И я решил, что все, уже отрезанный ломоть. Народ еще оставался там, а мне нужно было уйти чуть пораньше, и в прихожей, уже когда я почти открывал дверь и выходил, ко мне подошел Яша, покосившись на оставшихся в комнате, ткнулся мне носом в коленку и молча так стоял. Мол, ну ты ж пойми, ситуация. Я его погладил, он благодарно помахал хвостом и ушел.
Вот так пес выбрал шикарную неволю вместо вольной собачьей жизни в Петербурге. Пес прожил долгую счастливую жизнь. Он уезжал на отдых в Монтекатини, пил эти термальные воды. Всегда был ухожен, прекрасен. Вот такую судьбу, можно сказать, он выбрал себе сам. Потому что он все сделал для этого. Он совершенно сознательно по жизни шел к этому, выбрал эту судьбу.
Мы снимали картину, которая называлась «Очи черные». Она снималась и в Москве, и в Костроме, и в Петербурге, и в Италии. И там по сюжету упоминается шпиц, с которым гуляла Анна Сергеевна. Ассистент по реквизиту был петербургский, всегда не очень трезвый и все время находивший этому объяснения: то у него болел зуб, то это лекарство... Вот он приволок пса значительно больше шпица, уверяя, что с большим трудом купил его у какой–то бабули, уговорив ее и обещав ей подарить фотокарточку Марчелло Мастроянни. Заплатил какие–то астрономические, по его рассказам, деньги. И таким образом у нас появился этот пес. В общем, для шпица он был великоват. Но мы посмотрели, что Лена Сафонова, игравшая главную роль, девушка крупная, и с маленьким песиком она бы выглядела в наше время немножко не так, как бы нам хотелось, так скажем.
Пса звали Яша. По крайней мере, так нам сказал этот человек. Впоследствии уже выяснилось, что этот пес абсолютно дворняжный, с тяжелой судьбой, вероятно, боевой. Но тем не менее пес оказался в работе потрясающий. Во–первых, он сразу понял, кто главный, и прибился к итальянской продюсерше, Сильвии Чекки Д’Амико. Ни Михалков, ни Мастроянни его не интересовали, он сразу понял, что в этой невысокой женщине весь смысл. Снимался пес потрясающе. Действительно, ни одного дубля из–за него не было испорчено.
Нужно было спать – он лежал. Сильвия его укладывала, гладила, и он лежал. Длинная сцена, панорама, потом какая–то актерская сцена шла у Мастроянни с Сафоновой – пес лежал не шевелясь. Как он это все понимал, не знаю. Видимо, перспектива прекрасного будущего, которое он уже подозревал, заставляла его усмирять свой нрав. Постепенно у Сильвии он отъелся. Съездил в Кострому, потом съездил в Петербург. И потом он уехал в Италию, съемки закончились там. И там же он и остался.
Сильвия – она дочь очень известной сценаристки Сузу Чекки Д’Амико, автора, в частности, «Римских каникул», «Похитителей велосипедов», многих картин Росселини. В общем, такая гранд–дама итальянского кино. Она очень властная женщина была. У них до этого жила какая–то собака, которая очень тяжело и долго умирала. И Сузу сказала, что больше у нас собак в доме не будет. То, что она говорила, было категорично. И когда появилась Сильвия с Яшей (у них была двухэтажная квартира), то бабушка ей сказала: на второй этаж, и чтобы я его не видела.
Яша сразу все понял. Когда приходил с прогулки, он сразу бегом бежал на второй этаж. Но длилось это недолго. Однажды гулявшая с псом бонна–филиппинка принесла его на руках, трясясь от ужаса, и сказала, что совершенно неожиданно он вдруг спрыгнул с тротуара на проезжую часть и попал под велосипед. В травмах, помятый, ну, естественно, куда его тащить на второй этаж. Она его положила прямо в прихожей. Бабушка, при всей своей суровости, не чужда была и некоего человеколюбия, или собаколюбия, в данном случае. Она подошла и первый раз его погладила. Пес вяло помахал хвостиком, благодарно посмотрел. Потом приходил ветеринар. И пес в течение недели примерно лежал на диванчике. Когда я где-то через три недели опять появился в этом доме, пес уже валялся на первом этаже на диване уже у Сузу. На Сильвию он смотрел примерно так же, как на бонну, с ним гулявшую. Он переменил хозяйку. Он был ухоженный, он был мыт шампунем, от него пахло лучше, чем от хозяев в этом доме. Пес прекрасно питался.
Потом я уехал. Прошло какое–то время, я опять оказался в Италии, пришел к ним в гости. Пес вроде меня не узнал, он никак не среагировал на мой приход. Там было много народу, все сидели за столом. Все гладили Яшу, чем–то его кормили. Хозяева говорили: не надо его кормить. Яша скромно стоял: ну, не надо, так не надо. Но если давали, он съедал. А так ничего не просил. Чудно понимал по–итальянски все команды. Мне предложили: а поговори с ним по–русски, может быть, он что–нибудь вспомнит. Я что–то ему говорил, называл какие–то имена, пес никак не реагировал. И я решил, что все, уже отрезанный ломоть. Народ еще оставался там, а мне нужно было уйти чуть пораньше, и в прихожей, уже когда я почти открывал дверь и выходил, ко мне подошел Яша, покосившись на оставшихся в комнате, ткнулся мне носом в коленку и молча так стоял. Мол, ну ты ж пойми, ситуация. Я его погладил, он благодарно помахал хвостом и ушел.
Вот так пес выбрал шикарную неволю вместо вольной собачьей жизни в Петербурге. Пес прожил долгую счастливую жизнь. Он уезжал на отдых в Монтекатини, пил эти термальные воды. Всегда был ухожен, прекрасен. Вот такую судьбу, можно сказать, он выбрал себе сам. Потому что он все сделал для этого. Он совершенно сознательно по жизни шел к этому, выбрал эту судьбу.
Иоши Токахаси
Когда он вернулся, то с ужасом увидел, что переноска была пуста! Он забыл закрыть её в самолёте, и его пушистый красавец исчез.
Иоши-сан был в ужасе. Никто из обслуживающего персонала не видел, как исчез его кот. Иоши метался по улицам и пытался написать заявление в полиции, где над ним посмеялись…
Иоши был состоятельным человеком. Трёхкомнатная квартира в центре Токио. А что это значит, можете сами прочесть в интернете и убедиться. Он был генеральным директором одной очень большой компьютерной фирмы. И машина ему полагалась с водителем.
Времени на семью у него не было, поэтому он завёл себе кота. Взял в специальном магазине. Животных в Японии можно приобрести только так.
Породы кот был необыкновенной. Никто ничего сказать по этому поводу не мог. Но все смеялись. Кот был маленький с пушистой светло-коричневой шерстью и раскосыми глазами.
Когда Иоши взял кота на руки, то две девушки, работавшие в магазине, не смогли сдержаться от смеха. Потом они долго извинялись и кланялись. Но, отвернувшись, всё равно улыбались.
Иоши забрал кота и с удивлением рассматривал дома пушистого малыша. Тот, как ни странно, был похож на Иоши, как две капли воды. Сходство было неуловимым и каким-то абсолютным. Как будто Иоши-сан смотрел на своё отражение в другой вселенной.
Вскоре Иоши стал приезжать домой не только переночевать. Ему стало нравиться проводить время со своим питомцем. Сослуживцы удивлялись, когда их суровый начальник и трудяга показывал им множество фото в телефоне, и его каменное лицо, будто выпиленное неудачливым скульптором из куска гранита, вдруг расплывалось в счастливой улыбке.
Каждый год ему полагался отпуск за счет предприятия и поездка в любую страну мира, с полностью оплаченным сервисом в самой дорогой гостинице. Иоши-сан никогда не пользовался этой привилегией. Ему просто было неинтересно.
Но тут, совсем недавно он, просматривая новости, увидел, что в Нью-Йорке будет большая выставка кошек. И приглашали всех, кто хотел показать своего любимца.
Иоши Токахаси взял отпуск и, оформив документы на своего кота, поехал. Ему не нужны были призы, ничего не надо было. Он ведь, итак, был очень состоятельным человеком.
Он просто хотел показать всем своего кота, которым он очень гордился. Поэтому, он купил ещё один билет и летел в вип-классе, держа на соседнем сидении переноску со своим котом.
Стюардессы крутились весь полёт возле необычного пассажира и добились-таки. Он достал свою гордость из переноски и позволил им подержать его на руках. Восторгу красавиц не было предела. Они делали селфи, и Иоши скоро попал в интернет, где его и назвали брат-близнец. Потому что они с котом были похожи, как две капли воды.
Приехав в Нью-Йорк, Иоши поселился в гостинице и, оставив кота в переноске на попечение горничной, пошел пройтись по городу. Посмотреть на всё, что он видел по телевизору, и заодно выяснить, где находится зал для выставки.
Когда он вернулся, то с ужасом увидел, что переноска была пуста! Он забыл закрыть её в самолёте, и его пушистый красавец исчез.
Иоши-сан был в ужасе. Никто из обслуживающего персонала не видел, как исчез его кот. Иоши метался по улицам и пытался написать заявление в полиции, где над ним посмеялись…
*****
Джо был самым настоящим Нью-Йоркским гангстером. Точно, как из тридцатых годов. Два глаза, посечённых когтями других котов. Полхвоста он потерял в битвах с собаками, а левое ухо было рассечено надвое.
Джо сидел на улице и рассматривал странное светло-коричневое существо, сидевшее прямо посреди 5-й Авеню. Посреди тысячи людей, сновавших туда-сюда, и сотен машин. Казалось, что оно даже не подозревало, в какой опасности находится.
Джо сразу узнавал опасность и всегда бросался вперёд. В атаку. Защищая свою территорию и еду, добытую на мусорке, но тут…
Тут было что-то другое.
Он подошел к существу и посмотрел ему в глаза. Мало кто мог выдержать прямой взгляд гангстера Джо. Глаза странного кота тоже были странными – раскосыми.
- Тьфу ты, Господи, - подумал Джо. - Это что за ужас такой?
Странное существо между тем не выказало ни капли страха. Наоборот. Оно вдруг потянулось к Джо и, мурлыкнув, потёрлось об него.
Джо опешил. Он понятия не имел, что это такое. Он привык к боли и холоду, но это…
Это было что-то совершенно новое и непонятное.
- Ну, ты… это… чего? Чего? - вдруг смутился Джо. - Чего это ты делаешь?
Он попытался отодвинуться, но странный кот, а Джо уже понял по запаху, что это кот, не отставал. Он прижался к Джо и тот почувствовал, как маленькое тельце странного кота дрожит. Он почувствовал терпкий и такой знакомый запах. Запах страха.
- Ты откуда? - спросил Джо, и светло-коричневый кот заговорил.
Его речь была похожа на то, что Джо уже слышал несколько раз по большому телевизору, висевшему на перекрёстке. Джо был любитель телевизионных передач.
- Так-так… - сказал он, - да ты, никак, японец. Ну вот, понавезут неизвестно кого! А они даже не могут по-человечески разговаривать. У вас там, что, в Японии, не говорят на человеческом языке?
Маленький кот мурлыкнул и стал кланяться.
- Всё ясно, - сказал Джо. - Потерялся. Ну, пойдём. Пойдём, несчастье. Пропадёшь ведь тут. Пойдём, накормлю.
Они пошли по 5-ой Авеню, и коты с собаками, завидев гангстера Джо, прятались в подворотнях.
Ночью, наевшись, светло-коричневый кот уснул, прижавшись к своему новому другу. Джо, привыкший к битвам и одиночеству, почему-то был доволен. Он сам не хотел признаваться себе в этом, но…
Но ему впервые в жизни было хорошо и спокойно. Он уже придумывал, как они вместе с этим странным японцем будут жить, однако…
Как же его человек? Он ведь так переживает. И новый друг вот всхлипывает во сне и стонет. Имеет ли он право оставлять себе этого кота? Джо не уснул до утра. Он думал и думал. Ему очень не хотелось расставаться с этим единственным существом, вдруг прижавшимся к нему посреди большой холодной улицы.
Но он представил холодные ночи и страшные дни. Голод и одиночество. Джо вздохнул. Он принял решение…
*****
Иоши несколько дней безрезультатно искал своего кота. Он ходил по улицам и показывал прохожим фото из своего телефона. Те смотрели и отрицательно качали головами.
Иоши-сан нашел благотворительную организацию и упросил их организовать поиски. Но всё было совершенно безрезультатно. И в последний день, когда надо было уже улетать, Иоши Токахаси пошел на выставку. Он хотел посмотреть на то, ради чего ехал в этот большой, серый, хмурый и неприятный город. Он хотел понять, ради чего лишился своего единственного друга.
Выйдя из такси, он стал подниматься по ступенькам высокой и широкой лестницы. И уже почти вошел в огромный зал, когда…
Когда его боковое зрение остановило его. Ему показалось, что вот там, справа. Внизу. У самого начала лестницы он увидел что-то знакомое. Иоши остановился. Он замер, боясь обернуться и понять, что ошибся…
Но тут знакомое «мяу» ударило его в спину! Иоши слетел с лестницы так, будто у него были крылья. Его светло-коричневый кот сидел внизу, рядом с огромным, совершенно бандитского вида, серым существом.
Иоши подхватил своего любимца и прижал к себе. Он гладил слежавшуюся шерсть, пахнущую мусоркой и ещё чем-то незнакомым и отвратительным. Он зарылся в его шкурку и вдыхал, вдыхал, вдыхал этот невозможно родной и удивительно приятый запах.
Он хотел уже бежать к остановке такси, но тут вдруг увидел, что его кот смотрит на огромного страшного кота, сидящего внизу. Он смотрел, не отрываясь, и тот…
Тот тоже смотрел на его пушистого любимца. Он, казалось, прощался с ним и тихонько мяукал.
- Вот оно что? - сообразил Иоши-сан. - Ты привёл его сюда? Ты вернул мне его? -он опустился на корточки и спросил: - Поедешь с нами? В Японию? В Токио? Тебе будет хорошо. Я обещаю. Ты никогда больше не будешь один.
И Джо, вдруг потянувшись, потёрся о человека с узкими глазами, говорившего на непонятном языке.
Иоши подхватил серого гангстера и, на секунду обернувшись на выставку, нырнул в такси. Но он всего за секунду успел заметить, что Нью-Йорк очень светлый, приятный, общительный и весёлый город.
Как это раньше он не замечал вот этот маленький джаз-банд, игравший весёлую музыку прямо на тротуаре у входа. И куда он смотрел всё это время?
В самолёте в вип-классе был шум и гам. Стюардессы столпились вокруг японца с лицом, будто выточенным из камня. Возле него на втором сидении стояли две переноски. Стюардессы слушали рассказ Иоши, улыбались и плакали.
И чтобы разогнать их, пришлось выйти второму пилоту. Он сел рядом с Иоши Токахаси и слушал его рассказ. Потом попросил достать котов и долго гладил их.
А стюардессы незаметно подходили к Иоши, принося ему что-то вкусное. Иоши уже не мог ничего есть.
Коты сидели рядом с ним и удивлённо смотрели на женщин, которые старались их погладить.
Джо, больше всех довольный всеобщим вниманием, лез к ним на руки и мурлыкал. Он, как оказалось, очень любил ласку.
- И всё равно. Всё равно, - ворчал Джо, - и что за народ такой? И почему не могут говорить на человеческом языке?
Он залез на руки Иоши и, свернувшись калачиком, задремал.
А самолёт уже подлетал к Токио. И светло-коричневый кот смотрел на своего человека и нового друга и улыбался. Хорошее было путешествие и приключение. И всё же, дома лучше.
И теперь ему не будет скучно, пока Иоши на работе.
Эх, хорошая штука, жизнь!
Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Когда он вернулся, то с ужасом увидел, что переноска была пуста! Он забыл закрыть её в самолёте, и его пушистый красавец исчез.
Иоши-сан был в ужасе. Никто из обслуживающего персонала не видел, как исчез его кот. Иоши метался по улицам и пытался написать заявление в полиции, где над ним посмеялись…
Иоши был состоятельным человеком. Трёхкомнатная квартира в центре Токио. А что это значит, можете сами прочесть в интернете и убедиться. Он был генеральным директором одной очень большой компьютерной фирмы. И машина ему полагалась с водителем.
Времени на семью у него не было, поэтому он завёл себе кота. Взял в специальном магазине. Животных в Японии можно приобрести только так.
Породы кот был необыкновенной. Никто ничего сказать по этому поводу не мог. Но все смеялись. Кот был маленький с пушистой светло-коричневой шерстью и раскосыми глазами.
Когда Иоши взял кота на руки, то две девушки, работавшие в магазине, не смогли сдержаться от смеха. Потом они долго извинялись и кланялись. Но, отвернувшись, всё равно улыбались.
Иоши забрал кота и с удивлением рассматривал дома пушистого малыша. Тот, как ни странно, был похож на Иоши, как две капли воды. Сходство было неуловимым и каким-то абсолютным. Как будто Иоши-сан смотрел на своё отражение в другой вселенной.
Вскоре Иоши стал приезжать домой не только переночевать. Ему стало нравиться проводить время со своим питомцем. Сослуживцы удивлялись, когда их суровый начальник и трудяга показывал им множество фото в телефоне, и его каменное лицо, будто выпиленное неудачливым скульптором из куска гранита, вдруг расплывалось в счастливой улыбке.
Каждый год ему полагался отпуск за счет предприятия и поездка в любую страну мира, с полностью оплаченным сервисом в самой дорогой гостинице. Иоши-сан никогда не пользовался этой привилегией. Ему просто было неинтересно.
Но тут, совсем недавно он, просматривая новости, увидел, что в Нью-Йорке будет большая выставка кошек. И приглашали всех, кто хотел показать своего любимца.
Иоши Токахаси взял отпуск и, оформив документы на своего кота, поехал. Ему не нужны были призы, ничего не надо было. Он ведь, итак, был очень состоятельным человеком.
Он просто хотел показать всем своего кота, которым он очень гордился. Поэтому, он купил ещё один билет и летел в вип-классе, держа на соседнем сидении переноску со своим котом.
Стюардессы крутились весь полёт возле необычного пассажира и добились-таки. Он достал свою гордость из переноски и позволил им подержать его на руках. Восторгу красавиц не было предела. Они делали селфи, и Иоши скоро попал в интернет, где его и назвали брат-близнец. Потому что они с котом были похожи, как две капли воды.
Приехав в Нью-Йорк, Иоши поселился в гостинице и, оставив кота в переноске на попечение горничной, пошел пройтись по городу. Посмотреть на всё, что он видел по телевизору, и заодно выяснить, где находится зал для выставки.
Когда он вернулся, то с ужасом увидел, что переноска была пуста! Он забыл закрыть её в самолёте, и его пушистый красавец исчез.
Иоши-сан был в ужасе. Никто из обслуживающего персонала не видел, как исчез его кот. Иоши метался по улицам и пытался написать заявление в полиции, где над ним посмеялись…
*****
Джо был самым настоящим Нью-Йоркским гангстером. Точно, как из тридцатых годов. Два глаза, посечённых когтями других котов. Полхвоста он потерял в битвах с собаками, а левое ухо было рассечено надвое.
Джо сидел на улице и рассматривал странное светло-коричневое существо, сидевшее прямо посреди 5-й Авеню. Посреди тысячи людей, сновавших туда-сюда, и сотен машин. Казалось, что оно даже не подозревало, в какой опасности находится.
Джо сразу узнавал опасность и всегда бросался вперёд. В атаку. Защищая свою территорию и еду, добытую на мусорке, но тут…
Тут было что-то другое.
Он подошел к существу и посмотрел ему в глаза. Мало кто мог выдержать прямой взгляд гангстера Джо. Глаза странного кота тоже были странными – раскосыми.
- Тьфу ты, Господи, - подумал Джо. - Это что за ужас такой?
Странное существо между тем не выказало ни капли страха. Наоборот. Оно вдруг потянулось к Джо и, мурлыкнув, потёрлось об него.
Джо опешил. Он понятия не имел, что это такое. Он привык к боли и холоду, но это…
Это было что-то совершенно новое и непонятное.
- Ну, ты… это… чего? Чего? - вдруг смутился Джо. - Чего это ты делаешь?
Он попытался отодвинуться, но странный кот, а Джо уже понял по запаху, что это кот, не отставал. Он прижался к Джо и тот почувствовал, как маленькое тельце странного кота дрожит. Он почувствовал терпкий и такой знакомый запах. Запах страха.
- Ты откуда? - спросил Джо, и светло-коричневый кот заговорил.
Его речь была похожа на то, что Джо уже слышал несколько раз по большому телевизору, висевшему на перекрёстке. Джо был любитель телевизионных передач.
- Так-так… - сказал он, - да ты, никак, японец. Ну вот, понавезут неизвестно кого! А они даже не могут по-человечески разговаривать. У вас там, что, в Японии, не говорят на человеческом языке?
Маленький кот мурлыкнул и стал кланяться.
- Всё ясно, - сказал Джо. - Потерялся. Ну, пойдём. Пойдём, несчастье. Пропадёшь ведь тут. Пойдём, накормлю.
Они пошли по 5-ой Авеню, и коты с собаками, завидев гангстера Джо, прятались в подворотнях.
Ночью, наевшись, светло-коричневый кот уснул, прижавшись к своему новому другу. Джо, привыкший к битвам и одиночеству, почему-то был доволен. Он сам не хотел признаваться себе в этом, но…
Но ему впервые в жизни было хорошо и спокойно. Он уже придумывал, как они вместе с этим странным японцем будут жить, однако…
Как же его человек? Он ведь так переживает. И новый друг вот всхлипывает во сне и стонет. Имеет ли он право оставлять себе этого кота? Джо не уснул до утра. Он думал и думал. Ему очень не хотелось расставаться с этим единственным существом, вдруг прижавшимся к нему посреди большой холодной улицы.
Но он представил холодные ночи и страшные дни. Голод и одиночество. Джо вздохнул. Он принял решение…
*****
Иоши несколько дней безрезультатно искал своего кота. Он ходил по улицам и показывал прохожим фото из своего телефона. Те смотрели и отрицательно качали головами.
Иоши-сан нашел благотворительную организацию и упросил их организовать поиски. Но всё было совершенно безрезультатно. И в последний день, когда надо было уже улетать, Иоши Токахаси пошел на выставку. Он хотел посмотреть на то, ради чего ехал в этот большой, серый, хмурый и неприятный город. Он хотел понять, ради чего лишился своего единственного друга.
Выйдя из такси, он стал подниматься по ступенькам высокой и широкой лестницы. И уже почти вошел в огромный зал, когда…
Когда его боковое зрение остановило его. Ему показалось, что вот там, справа. Внизу. У самого начала лестницы он увидел что-то знакомое. Иоши остановился. Он замер, боясь обернуться и понять, что ошибся…
Но тут знакомое «мяу» ударило его в спину! Иоши слетел с лестницы так, будто у него были крылья. Его светло-коричневый кот сидел внизу, рядом с огромным, совершенно бандитского вида, серым существом.
Иоши подхватил своего любимца и прижал к себе. Он гладил слежавшуюся шерсть, пахнущую мусоркой и ещё чем-то незнакомым и отвратительным. Он зарылся в его шкурку и вдыхал, вдыхал, вдыхал этот невозможно родной и удивительно приятый запах.
Он хотел уже бежать к остановке такси, но тут вдруг увидел, что его кот смотрит на огромного страшного кота, сидящего внизу. Он смотрел, не отрываясь, и тот…
Тот тоже смотрел на его пушистого любимца. Он, казалось, прощался с ним и тихонько мяукал.
- Вот оно что? - сообразил Иоши-сан. - Ты привёл его сюда? Ты вернул мне его? -он опустился на корточки и спросил: - Поедешь с нами? В Японию? В Токио? Тебе будет хорошо. Я обещаю. Ты никогда больше не будешь один.
И Джо, вдруг потянувшись, потёрся о человека с узкими глазами, говорившего на непонятном языке.
Иоши подхватил серого гангстера и, на секунду обернувшись на выставку, нырнул в такси. Но он всего за секунду успел заметить, что Нью-Йорк очень светлый, приятный, общительный и весёлый город.
Как это раньше он не замечал вот этот маленький джаз-банд, игравший весёлую музыку прямо на тротуаре у входа. И куда он смотрел всё это время?
В самолёте в вип-классе был шум и гам. Стюардессы столпились вокруг японца с лицом, будто выточенным из камня. Возле него на втором сидении стояли две переноски. Стюардессы слушали рассказ Иоши, улыбались и плакали.
И чтобы разогнать их, пришлось выйти второму пилоту. Он сел рядом с Иоши Токахаси и слушал его рассказ. Потом попросил достать котов и долго гладил их.
А стюардессы незаметно подходили к Иоши, принося ему что-то вкусное. Иоши уже не мог ничего есть.
Коты сидели рядом с ним и удивлённо смотрели на женщин, которые старались их погладить.
Джо, больше всех довольный всеобщим вниманием, лез к ним на руки и мурлыкал. Он, как оказалось, очень любил ласку.
- И всё равно. Всё равно, - ворчал Джо, - и что за народ такой? И почему не могут говорить на человеческом языке?
Он залез на руки Иоши и, свернувшись калачиком, задремал.
А самолёт уже подлетал к Токио. И светло-коричневый кот смотрел на своего человека и нового друга и улыбался. Хорошее было путешествие и приключение. И всё же, дома лучше.
И теперь ему не будет скучно, пока Иоши на работе.
Эх, хорошая штука, жизнь!
Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
КОРОВА
Том жил на ферме. Вернее, у него была ферма. Ещё точнее, ему хотелось, чтобы у него были коровник, свинарник и курятник. Земля то у него была. Не то чтобы много, но была. Домик был. Такой, себе. Небольшой. И сарай был. Утеплённый. Его он и называл фермой. Так и говорил.
Пошел я к себе на ферму.
Кроме него там жили, кот по имени Дом, и пёс по имени Джек. В старом сарае жила корова, которая давала молоко и один большой хряк. Зачем ему нужен был хряк без свиней, он сам не знал. А больше у него ничего не было. Денег тоже. Не было.
Что ему удавалось подзаработать на фермах у соседей, он тратил на оплату наёмных рабочих и технику в сезон. Чтобы сперва посадить кукурузу, а потом её собрать. Кот и пёс малышами были принесены Томом домой. Откуда они на следующий день исчезли. Он сбился с ног, разыскивая их. Пока не додумался заглянуть в сарай.
Там он их и обнаружил. Возле коровы. Малыши прижимались к тёплому боку, а она их облизывала. Они выросли вместе, перебегая из дома в сарай. Том был рад. Они составляли всю его семью. И всё –же, однажды он решился. Взял в банке ссуду под землю. Решил, что пора делать что-то со своей жизнью. Он решил построить свинарник. Хороший, большой. А пока он будет строиться, завести несколько свиней, и может получится развести поросят.
Очень уж ему хотелось. Но места в сарае свободного не было. От слова, совсем. Поэтому, после долгих раздумий и колебаний, Том решил. Ну, что. Можете конечно его осуждать. Но это гораздо проще, чем представить себя в его положении.
Он решил сдать свою корову –кормилицу на мясокомбинат. Чтобы немного подзаработать и освободить место.
Когда приехала машина забирать её, он спрятался в доме и сел на старый диван, обхватив голову руками. Но не получилось.
Через несколько минут в комнату влетели рассерженные мужики, приехавшие за коровой. Собственно говоря, они приехали не только за его живностью. Они объезжали все фермы. Поэтому у них каждая минута была на счету.
-Там. Крикнул один из них.
-Там, повторил другой. Твоя собака. Она не даёт нам закрыть борт машины. Иди, сделай что-нибудь. Нам ехать пора.
Том вышел из дома и подошел к машине. Рядом с его коровой стоявшей в кузове сидел кот, а рядом с котом. Стоял его пёс, по имени Джек. И его добрая, благодушная физиономия была совершенно неузнаваема. Это был оскал злобы и решительности. Джек рычал, лаял, шипел и плевался. Он издавал такие звуки, что три здоровых мужика боялись подойти к машине.
--Нам ехать надо, кричали они. Убери свою собаку.
Том подошел к машине, и Джек замолчал. Он посмотрел на Тома и отвернулся. Кот, по имени Дом, тоже отвернулся. И лёг. Корова наклонилась к коту и стала облизывать его.
Корова смотрела то на кота, то на Тома. И Том не смог выдержать её взгляд. Он вытащил из кармана сэкономленную двадцатку на пиво и протянул мужикам.
-Ребята. Ребята. Сказал он. Возьмите и выпейте пива. Он старался не смотреть в глаза корове. Сгружайте её. Никуда она не поедет. Простите, что побеспокоил вас. Это моя ошибка.
Вечером он сидел на старенькой веранде и бренчал на старом, треснувшем банджо. Собственно говоря, он подыгрывал музыке звучавшей из радиоприёмника. Время от времени, он останавливался и начинал объяснять коту Дому, псу Джеку и корове, стоявшей тут – же, что он совсем не это имел в виду.
Он объяснял долго и обстоятельно. И совсем запутался. Корова облизывала кота и собаку. И те, время от времени, поглядывали на Тома. И тогда ему становилось стыдно снова. Звёзды уже давно разгорелись. И Луна светила особенно ярко.
К дому подъехали несколько машин и один большой грузовик. Из них выходили мужчины и женщины. Том встал и положил банджо.
Огромный, плотный мужчина по имени Джек. С соседней фермы. Подошел и снял шляпу.
-Добрый вечер, Том, сказал он. Тут, понимаешь, такое дело. Это вот мой племянник. У него лесопилка. Ты знаешь.
Том кивнул.
Плотный мужчина дал подзатыльник своему племяннику и сердито сказал.
-Сними шляпу. Это что такое? Я тебя чему учил в детстве?
И высокий мужик лет сорока снял шляпу и поздоровался.
-Добрый вечер Том.
-Добрый, ответил Том, всё ещё не понимая, что тут творится.
А в это время с десяток мужчин разгружали доски с большого грузовика. А женщины накрывали стол во дворе, который соорудили из нескольких ящиков и досок.
-Это что такое, ребята? Удивился Том и встал. Что тут творится?
-Дело такое. Продолжил Джек. Мы тут прослышали про такое дело. Длинный разговор.
-Пива нет. Заметил Том.
-А я знаю, что нет, продолжил Джек. Нам рассказали всё ребята, которые приехали собирать коров. Мы долго смеялись, когда они говорили, как ты отдал за неё им свою последнюю двадцатку. На пиво. И как твой Джек не подпускал их к корове.
А потом моя жена. Да, ты её знаешь, Том. Моя Салли, сказала.
Она сказала нам Том, что ты поступил по Божески, и это совсем не смешно. И ещё моя Салли сказала, что ты землю заложил, чтобы построить свинарник. А ведь эта земля ещё твоему деду принадлежала, Том.
Том тяжело вздохнул.
-Ну так вот, продолжил Джек. Отгоняя шляпой назойливых комаров. Салли, дай Бог ей здоровья сказала. Что и мы должны поступить по Божески. Джек помолчал и сказал. Да не умею я эти длинные речи говорить, вот. Ей Богу.
Короче, собрались мы тут, по-соседски. И решили тебе помочь. А теперь, все к столу. И все уселись вдоль импровизированного стола на ящиках. Была глубокая ночь и звёзды блестели на небе как пуговицы. Мужики давно разгрузили доски, сложив их на месте будущего свинарника. Всем было весело, все ели привезённую еду и пили забористый местный самогон.
А Том играл на своём старом надтреснутом банджо. И вскоре, люди пустились в пляс.
А совсем рядом сидел кот. А возле него стояла корова, которая всё время облизывала его. А пёс по имени Джек. Джек подпевал точно в такт музыке и Салли шутила.
Она говорила, что её Джек поёт гораздо хуже, чем этот. И что она подумывает, не сменить ли мужа на пса. Джек – пёс был доволен таким вниманием и пел ещё отчаяннее. Все смеялись и тоже пели и танцевали.
Через неделю новый свинарник был готов.
И все принесли в подарок Тому свиней и поросят. Кто сколько мог. Том был счастлив. Он вернул банку ссуду. И его земля снова принадлежала ему. И это было хорошо. У него теперь совсем не было свободного времени. Только по ночам.
По ночам он выводил из своего старого сарая корову и садился на веранду. Том включал радио и брал в руки старое, надтреснутое банджо. Кот, по имени Дом, садился возле коровы и она начинала облизывать его. А Джек.
Джек присаживался возле Тома и начинал подпевать. И звёзды светили ярко до невозможности, а Луна.
Луна такая близкая и красивая. Они долго сидят и Том. Том опять начинает извиняться. Он всё никак не может простить себя. Он пытается оправдаться, но у него не получается.
Салли. Дай ей Бог здоровья, познакомила его с одной хорошей одинокой фермершей.
Знаете. Там, такая ферма у самой излучины реки. Точно, вы всё правильно поняли.
Тина, её зовут, хорошая женщина, хозяйственная и животных любит. Поэтому Том ездит к ней в гости на небольшом пикапчике. И всегда берёт с собой кота и собаку, а потом.
Потом он ночью долго оправдывается, объясняя корове, почему не мог взять её с собой.
И у него опять не получается.
Наверное потому, что он простой фермер.
Потому что, по Божески это, вот как хотите.
Но, по Божески.
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Том жил на ферме. Вернее, у него была ферма. Ещё точнее, ему хотелось, чтобы у него были коровник, свинарник и курятник. Земля то у него была. Не то чтобы много, но была. Домик был. Такой, себе. Небольшой. И сарай был. Утеплённый. Его он и называл фермой. Так и говорил.
Пошел я к себе на ферму.
Кроме него там жили, кот по имени Дом, и пёс по имени Джек. В старом сарае жила корова, которая давала молоко и один большой хряк. Зачем ему нужен был хряк без свиней, он сам не знал. А больше у него ничего не было. Денег тоже. Не было.
Что ему удавалось подзаработать на фермах у соседей, он тратил на оплату наёмных рабочих и технику в сезон. Чтобы сперва посадить кукурузу, а потом её собрать. Кот и пёс малышами были принесены Томом домой. Откуда они на следующий день исчезли. Он сбился с ног, разыскивая их. Пока не додумался заглянуть в сарай.
Там он их и обнаружил. Возле коровы. Малыши прижимались к тёплому боку, а она их облизывала. Они выросли вместе, перебегая из дома в сарай. Том был рад. Они составляли всю его семью. И всё –же, однажды он решился. Взял в банке ссуду под землю. Решил, что пора делать что-то со своей жизнью. Он решил построить свинарник. Хороший, большой. А пока он будет строиться, завести несколько свиней, и может получится развести поросят.
Очень уж ему хотелось. Но места в сарае свободного не было. От слова, совсем. Поэтому, после долгих раздумий и колебаний, Том решил. Ну, что. Можете конечно его осуждать. Но это гораздо проще, чем представить себя в его положении.
Он решил сдать свою корову –кормилицу на мясокомбинат. Чтобы немного подзаработать и освободить место.
Когда приехала машина забирать её, он спрятался в доме и сел на старый диван, обхватив голову руками. Но не получилось.
Через несколько минут в комнату влетели рассерженные мужики, приехавшие за коровой. Собственно говоря, они приехали не только за его живностью. Они объезжали все фермы. Поэтому у них каждая минута была на счету.
-Там. Крикнул один из них.
-Там, повторил другой. Твоя собака. Она не даёт нам закрыть борт машины. Иди, сделай что-нибудь. Нам ехать пора.
Том вышел из дома и подошел к машине. Рядом с его коровой стоявшей в кузове сидел кот, а рядом с котом. Стоял его пёс, по имени Джек. И его добрая, благодушная физиономия была совершенно неузнаваема. Это был оскал злобы и решительности. Джек рычал, лаял, шипел и плевался. Он издавал такие звуки, что три здоровых мужика боялись подойти к машине.
--Нам ехать надо, кричали они. Убери свою собаку.
Том подошел к машине, и Джек замолчал. Он посмотрел на Тома и отвернулся. Кот, по имени Дом, тоже отвернулся. И лёг. Корова наклонилась к коту и стала облизывать его.
Корова смотрела то на кота, то на Тома. И Том не смог выдержать её взгляд. Он вытащил из кармана сэкономленную двадцатку на пиво и протянул мужикам.
-Ребята. Ребята. Сказал он. Возьмите и выпейте пива. Он старался не смотреть в глаза корове. Сгружайте её. Никуда она не поедет. Простите, что побеспокоил вас. Это моя ошибка.
Вечером он сидел на старенькой веранде и бренчал на старом, треснувшем банджо. Собственно говоря, он подыгрывал музыке звучавшей из радиоприёмника. Время от времени, он останавливался и начинал объяснять коту Дому, псу Джеку и корове, стоявшей тут – же, что он совсем не это имел в виду.
Он объяснял долго и обстоятельно. И совсем запутался. Корова облизывала кота и собаку. И те, время от времени, поглядывали на Тома. И тогда ему становилось стыдно снова. Звёзды уже давно разгорелись. И Луна светила особенно ярко.
К дому подъехали несколько машин и один большой грузовик. Из них выходили мужчины и женщины. Том встал и положил банджо.
Огромный, плотный мужчина по имени Джек. С соседней фермы. Подошел и снял шляпу.
-Добрый вечер, Том, сказал он. Тут, понимаешь, такое дело. Это вот мой племянник. У него лесопилка. Ты знаешь.
Том кивнул.
Плотный мужчина дал подзатыльник своему племяннику и сердито сказал.
-Сними шляпу. Это что такое? Я тебя чему учил в детстве?
И высокий мужик лет сорока снял шляпу и поздоровался.
-Добрый вечер Том.
-Добрый, ответил Том, всё ещё не понимая, что тут творится.
А в это время с десяток мужчин разгружали доски с большого грузовика. А женщины накрывали стол во дворе, который соорудили из нескольких ящиков и досок.
-Это что такое, ребята? Удивился Том и встал. Что тут творится?
-Дело такое. Продолжил Джек. Мы тут прослышали про такое дело. Длинный разговор.
-Пива нет. Заметил Том.
-А я знаю, что нет, продолжил Джек. Нам рассказали всё ребята, которые приехали собирать коров. Мы долго смеялись, когда они говорили, как ты отдал за неё им свою последнюю двадцатку. На пиво. И как твой Джек не подпускал их к корове.
А потом моя жена. Да, ты её знаешь, Том. Моя Салли, сказала.
Она сказала нам Том, что ты поступил по Божески, и это совсем не смешно. И ещё моя Салли сказала, что ты землю заложил, чтобы построить свинарник. А ведь эта земля ещё твоему деду принадлежала, Том.
Том тяжело вздохнул.
-Ну так вот, продолжил Джек. Отгоняя шляпой назойливых комаров. Салли, дай Бог ей здоровья сказала. Что и мы должны поступить по Божески. Джек помолчал и сказал. Да не умею я эти длинные речи говорить, вот. Ей Богу.
Короче, собрались мы тут, по-соседски. И решили тебе помочь. А теперь, все к столу. И все уселись вдоль импровизированного стола на ящиках. Была глубокая ночь и звёзды блестели на небе как пуговицы. Мужики давно разгрузили доски, сложив их на месте будущего свинарника. Всем было весело, все ели привезённую еду и пили забористый местный самогон.
А Том играл на своём старом надтреснутом банджо. И вскоре, люди пустились в пляс.
А совсем рядом сидел кот. А возле него стояла корова, которая всё время облизывала его. А пёс по имени Джек. Джек подпевал точно в такт музыке и Салли шутила.
Она говорила, что её Джек поёт гораздо хуже, чем этот. И что она подумывает, не сменить ли мужа на пса. Джек – пёс был доволен таким вниманием и пел ещё отчаяннее. Все смеялись и тоже пели и танцевали.
Через неделю новый свинарник был готов.
И все принесли в подарок Тому свиней и поросят. Кто сколько мог. Том был счастлив. Он вернул банку ссуду. И его земля снова принадлежала ему. И это было хорошо. У него теперь совсем не было свободного времени. Только по ночам.
По ночам он выводил из своего старого сарая корову и садился на веранду. Том включал радио и брал в руки старое, надтреснутое банджо. Кот, по имени Дом, садился возле коровы и она начинала облизывать его. А Джек.
Джек присаживался возле Тома и начинал подпевать. И звёзды светили ярко до невозможности, а Луна.
Луна такая близкая и красивая. Они долго сидят и Том. Том опять начинает извиняться. Он всё никак не может простить себя. Он пытается оправдаться, но у него не получается.
Салли. Дай ей Бог здоровья, познакомила его с одной хорошей одинокой фермершей.
Знаете. Там, такая ферма у самой излучины реки. Точно, вы всё правильно поняли.
Тина, её зовут, хорошая женщина, хозяйственная и животных любит. Поэтому Том ездит к ней в гости на небольшом пикапчике. И всегда берёт с собой кота и собаку, а потом.
Потом он ночью долго оправдывается, объясняя корове, почему не мог взять её с собой.
И у него опять не получается.
Наверное потому, что он простой фермер.
Потому что, по Божески это, вот как хотите.
Но, по Божески.
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Игopь Гyбepмaн:
— Bы бyдeтe cмeятьcя, нo yжe мнoгo лeт я пишy пoчти иcключитeльнo o cтapocти. Mнe xoчeтcя зaфикcиpoвaть paзныe
пpoявлeния cтapocти,
мeльчaйшиe eе дeтaли. Пытaюcь oпиcaть cвoи внyтpeнниe oщyщeния. И пpиxoжy к вывoдy, чтo cтapocть - yжacнo
интepecный пepиoд, пpoживaть
eе oчeнь yвлeкaтeльнo.
Haпpимep:
- "Дpяxлeeт мoй дpyжecкий кpyг, любoвныx нe cлышитcя apий, a пышный
poзapий пoдpyг yжe нe цвeтник, a гepбapий".
- "Cocтapяcь, нe вaляюcь я ничкoм, a paдocть я нecy ceбe и людям. Boт cядeм co знaкoмым cтapичкoм - и cвeжиe
aнaлизы oбcyдим".
B жизни вceгдa ecть мecтo cмexy. Дaжe тaм, гдe, кaзaлocь бы...
Oдин пoжилoй чeлoвeк, бывший apтиcт, - в cвoе вpeмя oн был oчeнь извecтeн в CCCP - пepeexaл в дoм пpecтapeлыx. B
aмepикaнcкий дoм пpecтapeлыx — oн нe coвceм тaкoй, кaк в Poccии.
Apтиcт вышeл к зaвтpaкy и c oбocтpенным чyвcтвoм coбcтвeннoгo дocтoинcтвa cпpocил y cвoeй coceдки пo cтoлy, знaeт
ли oнa, кaк eгo зoвyт. Жeнщинa пoднялa нa нeгo cвoи дoбpыe глaзa и oтвeтилa: "Heт, я нe знaю. Ho вы cпpocитe y
дeжypнoй cecтpы, oнa вaм нaпoмнит..."
Moя пoдpyгa, кoтopaя любит вкycнo пoecть, oпpeдeляeт этoт пepиoд в жизни тaк: cтapocть нaчинaeтcя, кaк тoлькo ты
нaчинaeшь ecть нe
вкycнoe, a пoлeзнoe. Пpopoщeнныe ceмeнa, тpaвy, кaшкy oвcянyю бeз coли и caxapa... Ho этo eще нe cтapocть. Этo
тaкaя... пoздняя мoлoдocть. Hacтoящaя cтapocть - этo кoгдa, пpoйдя этoт пepиoд, ты oпять нaчинaeшь ecть вcе вкycнoe.
- Пoтoмy чтo yжe вcе paвнo?
- Пoтoмy чтo вcе вкycнoe идет пpямo в дyшy. Eще oдин иcтoчник yдoвoльcтвия.
A вooбщe, cтapocть - этo кoгдa cyжaeтcя кpyгoзop и cyщecтвeннo cнижaeтcя любoпытcтвo к миpy. Boт чтo глaвнoe.
Cтaнoвитcя вcе пoнятнo.
И нeинтepecнo.
Cтapocть - этo вpeмя, кoгдa вopчишь пo пoвoдy и бeз пoвoдa и вcе вpeмя тянeт дaвaть coвeты.
B cвoeй книжкe пpo cтapocть я paccкaзывaю тaкyю иcтopию. Oкoлo зaглoxшeй мaшины вoзитcя взмoкший oт бeccилия
вoдитeль. To кoпaeтcя в мoтope, тo c нaдeждoй пpoбyeт зaвecтиcь - нaпpacнo. Boкpyг cтoят нecкoлькo coвeтчикoв.
Caмый aктивный - cтapикaн, кoтopый пoмимo
вcячecкиx peкoмeндaций вcе вpeмя выpaжaeт coмнeниe в ycпexe. Haкoнeц, мoлoдoй шoфеp, aккypaтнo oтepeв co лбa
пoт, изыcкaннo гoвopит eмy, нe выдepжaв: "Пaпa, идитe нa x**!"
Boт этy фpaзy нyжнo вcякий paз вcпoминaть, кoгдa xoчeтcя кoмy-тo чтo-тo пocoвeтoвaть. Haш житeйcкий oпыт, кaк бы ни
был oн нeзaypядeн, aбcoлютнo ни к чeмy вceм тeм, ктo нac нe cпpaшивaeт.
Eще нyжнo пoмeньшe фaнтaзиpoвaть. Cтapики мнoгo вpyт, paccкaзывaя o cвoем пpoшлoм, в ocнoвнoм пpeyвeличивaя
cвoи зacлyги.
"Bчepa зaгoвopили пpo фpaнцyзoв - былa кaкoй-тo кpyпнoй битвы дaтa.
И я вдpyг вcпoмнил, кaк Kyтyзoв дepжaл co мнoй coвeт в Филяx кoгдa-тo..."
Я вcпoмнил, кaк мoю тещy, a eй былo пoд вoceмьдecят, oднa дeвчyшкa cпpocилa, пoмнит ли oнa, кaк пpoиcxoдилo
ocвoбoждeниe oт кpeпocтнoгo
пpaвa.
B cтapocти нaдo oбязaтeльнo зaглядывaть в энциклoпeдию, чтoбы cвepять дaты кpyпныx coбытий c гoдoм cвoeгo
poждeния.
— Bы бyдeтe cмeятьcя, нo yжe мнoгo лeт я пишy пoчти иcключитeльнo o cтapocти. Mнe xoчeтcя зaфикcиpoвaть paзныe
пpoявлeния cтapocти,
мeльчaйшиe eе дeтaли. Пытaюcь oпиcaть cвoи внyтpeнниe oщyщeния. И пpиxoжy к вывoдy, чтo cтapocть - yжacнo
интepecный пepиoд, пpoживaть
eе oчeнь yвлeкaтeльнo.
Haпpимep:
- "Дpяxлeeт мoй дpyжecкий кpyг, любoвныx нe cлышитcя apий, a пышный
poзapий пoдpyг yжe нe цвeтник, a гepбapий".
- "Cocтapяcь, нe вaляюcь я ничкoм, a paдocть я нecy ceбe и людям. Boт cядeм co знaкoмым cтapичкoм - и cвeжиe
aнaлизы oбcyдим".
B жизни вceгдa ecть мecтo cмexy. Дaжe тaм, гдe, кaзaлocь бы...
Oдин пoжилoй чeлoвeк, бывший apтиcт, - в cвoе вpeмя oн был oчeнь извecтeн в CCCP - пepeexaл в дoм пpecтapeлыx. B
aмepикaнcкий дoм пpecтapeлыx — oн нe coвceм тaкoй, кaк в Poccии.
Apтиcт вышeл к зaвтpaкy и c oбocтpенным чyвcтвoм coбcтвeннoгo дocтoинcтвa cпpocил y cвoeй coceдки пo cтoлy, знaeт
ли oнa, кaк eгo зoвyт. Жeнщинa пoднялa нa нeгo cвoи дoбpыe глaзa и oтвeтилa: "Heт, я нe знaю. Ho вы cпpocитe y
дeжypнoй cecтpы, oнa вaм нaпoмнит..."
Moя пoдpyгa, кoтopaя любит вкycнo пoecть, oпpeдeляeт этoт пepиoд в жизни тaк: cтapocть нaчинaeтcя, кaк тoлькo ты
нaчинaeшь ecть нe
вкycнoe, a пoлeзнoe. Пpopoщeнныe ceмeнa, тpaвy, кaшкy oвcянyю бeз coли и caxapa... Ho этo eще нe cтapocть. Этo
тaкaя... пoздняя мoлoдocть. Hacтoящaя cтapocть - этo кoгдa, пpoйдя этoт пepиoд, ты oпять нaчинaeшь ecть вcе вкycнoe.
- Пoтoмy чтo yжe вcе paвнo?
- Пoтoмy чтo вcе вкycнoe идет пpямo в дyшy. Eще oдин иcтoчник yдoвoльcтвия.
A вooбщe, cтapocть - этo кoгдa cyжaeтcя кpyгoзop и cyщecтвeннo cнижaeтcя любoпытcтвo к миpy. Boт чтo глaвнoe.
Cтaнoвитcя вcе пoнятнo.
И нeинтepecнo.
Cтapocть - этo вpeмя, кoгдa вopчишь пo пoвoдy и бeз пoвoдa и вcе вpeмя тянeт дaвaть coвeты.
B cвoeй книжкe пpo cтapocть я paccкaзывaю тaкyю иcтopию. Oкoлo зaглoxшeй мaшины вoзитcя взмoкший oт бeccилия
вoдитeль. To кoпaeтcя в мoтope, тo c нaдeждoй пpoбyeт зaвecтиcь - нaпpacнo. Boкpyг cтoят нecкoлькo coвeтчикoв.
Caмый aктивный - cтapикaн, кoтopый пoмимo
вcячecкиx peкoмeндaций вcе вpeмя выpaжaeт coмнeниe в ycпexe. Haкoнeц, мoлoдoй шoфеp, aккypaтнo oтepeв co лбa
пoт, изыcкaннo гoвopит eмy, нe выдepжaв: "Пaпa, идитe нa x**!"
Boт этy фpaзy нyжнo вcякий paз вcпoминaть, кoгдa xoчeтcя кoмy-тo чтo-тo пocoвeтoвaть. Haш житeйcкий oпыт, кaк бы ни
был oн нeзaypядeн, aбcoлютнo ни к чeмy вceм тeм, ктo нac нe cпpaшивaeт.
Eще нyжнo пoмeньшe фaнтaзиpoвaть. Cтapики мнoгo вpyт, paccкaзывaя o cвoем пpoшлoм, в ocнoвнoм пpeyвeличивaя
cвoи зacлyги.
"Bчepa зaгoвopили пpo фpaнцyзoв - былa кaкoй-тo кpyпнoй битвы дaтa.
И я вдpyг вcпoмнил, кaк Kyтyзoв дepжaл co мнoй coвeт в Филяx кoгдa-тo..."
Я вcпoмнил, кaк мoю тещy, a eй былo пoд вoceмьдecят, oднa дeвчyшкa cпpocилa, пoмнит ли oнa, кaк пpoиcxoдилo
ocвoбoждeниe oт кpeпocтнoгo
пpaвa.
B cтapocти нaдo oбязaтeльнo зaглядывaть в энциклoпeдию, чтoбы cвepять дaты кpyпныx coбытий c гoдoм cвoeгo
poждeния.
В свое время артист Державин был зятем Семена Михайловича Буденного. И вот однажды в семейно-дружеском застолье в присутствии легендарного маршала, сидевшего во главе стола, Державин и Ширвиндт начали обсуждать одну нравственную коллизию.
Коллизия эта была такова: они работали на Малой Бронной у Эфроса, а звали их в театр Сатиры — на первые роли. Эфрос был учитель и серьезный режиссер… В театре Сатиры обещали роли… Ролей хочется, перед Эфросом неловко… Маршал Буденный послушал-послушал — и попросил уточнить, в чем, собственно, проблема. Не желая обижать старика, ему на пальцах объяснили ситуацию и даже вроде как попросили совета. Как у пожившего человека…
Семен Михайлович ответил зятю:
— Миша! Я не знаю этих ваших театральных дел, но я скажу так…
Он немного помолчал и продолжил довольно неожиданно:
— Степь! И едешь ты по степи верхами… А навстречу тебе верхами едет какой-то человек. И ты не знаешь: белый он, красный…
Маршал побагровел от воспоминаний и крикнул:
— Миша, руби его нах@й!
И они ушли от Эфроса в театр Сатиры.
_____________________________
Виктор Шендерович, «Изюм из булки»
Коллизия эта была такова: они работали на Малой Бронной у Эфроса, а звали их в театр Сатиры — на первые роли. Эфрос был учитель и серьезный режиссер… В театре Сатиры обещали роли… Ролей хочется, перед Эфросом неловко… Маршал Буденный послушал-послушал — и попросил уточнить, в чем, собственно, проблема. Не желая обижать старика, ему на пальцах объяснили ситуацию и даже вроде как попросили совета. Как у пожившего человека…
Семен Михайлович ответил зятю:
— Миша! Я не знаю этих ваших театральных дел, но я скажу так…
Он немного помолчал и продолжил довольно неожиданно:
— Степь! И едешь ты по степи верхами… А навстречу тебе верхами едет какой-то человек. И ты не знаешь: белый он, красный…
Маршал побагровел от воспоминаний и крикнул:
— Миша, руби его нах@й!
И они ушли от Эфроса в театр Сатиры.
_____________________________
Виктор Шендерович, «Изюм из булки»
Учительница английского Аглая Витальевна, она же Аглаеда, она же Мозговой Скунс, страх и ужас, шок и трепет школы №**, принципиальна до садизма, разжалобить нельзя, запугать нереально, подкупить невозможно.
На ней обломала зубы талантливая исполнительница сердечных припадков бабушка лодыря Сосновского.
Потерпел фиаско административный ресурс в лице мамы бездельницы Пафнутьевой.
Папа разгильдяя Гайдука, успешный бизнесмен с туманным прошлым, рассказывал дружбанам в сауне: «Ну баба, кремень! Брестская крепость! Не дай бог в налоговой бы работала!»
Аглая Витальевна с коллегами холодна, с учениками сурова, от всех на расстоянии, то ли вдова, то ли разведёнка, никто ничего не знает, и лишь носятся в воздухе подозрения, что по утрам она завтракает двоечниками.
– Вы не любите детей! – выкрикнула ей на собрании бабушка лодыря Сосновского.
– И не обязана, – отрезала Аглая Витальевна. – Мне платят за обучение, с любовью вы как-нибудь сами, без меня.
Перед праздниками около школьной раздевалки ставится ящик с отделениями, кто хочет, тот пишет открытку. У русицы полно, у математика полно, у физрука не впихнуть и пахнут духами, у Аглаи Витальевны пусто. К подхалимажу она невосприимчива, а когда кое-кто пытался анонимно высказать своё истинное отношение, то вычислялся на счёт раз, и участь его была плачевна.
В январе уходила домой, вахтёрша окликнула:
– Что ж вы открытку не заберёте, вторую неделю лежит.
На открытке с ёлочкой и зайчиками дебильного вида было написано:
Dear Aglaя Vitalewna, Я всё равно жилаю вам счастья!!! pupil Миша Шорох 6А
В слове pupil под буквой u угадывались русские у и ю.
Миша Шорох, маленький, худой, глазастый, витающий в облаках и намертво застрявший на фразе I have one cat and two dogs. Что-то говорила классная, то ли отец пьёт, то ли мать, то ли оба, проблемная семья, не до учёбы.
Аглая Витальевна хмыкнула и сунула открытку в портфель.
Шёл снег, лёгкий, невесомый, и настроение непонятно отчего было таким же.
Как будто дома её ждали и не могли дождаться.
Повернув к своему подъезду, услыхала донёсшийся из беседки скулёж на два голоса. Нет чтобы пройти мимо, заглянула и обнаружила пьюпла Шороха в обнимку с грязным щенком.
Плакали оба.
– Папа сказал, денег на него нету, и места у нас нету, и сам его придушит, а на улице он замёрзнет!
Пьюпл хлюпал носом, щенок подвывал и норовил зарыться поглубже под куртку.
– Так, – сказала Аглая Витальевна, – никому замерзать не позволено. Пойдём, сперва это несчастье нужно выстирать, потом накормить. К ветеринару отвезу завтра, пусть посмотрит.
Из кладовки вытащили детскую ванночку.
Вот и пригодилась.
Мытьё щенок вытерпел, понимал, не время выделываться.
В миску с кашей влез двумя лапами, на всякий случай, чтоб не отобрали.
Наелся, тявкнул и уснул тут же, возле миски.
– А можно, я с ним гулять буду? Когда вам некогда, можно?
– Можно. Но только, если будешь учиться, а не ворон за окнами считать. How many pets have you got?
– Ай хэв ван дог! Хиз нейм из Рекс! Смотрите, он на Рекса похож, кино такое есть, про полицейскую собаку, про Рекса. Аглаеда ой! Аглая Витальевна, можно, чтоб Рекс? Да? Рекс! Рекс! Мы тебя назвали!
Рекс не возражал, он спал и ничего не слышал.
Через три года Аглая Витальевна уволилась и уехала куда-то в Россию.
С Рексом.
Обещала написать.
Но писем не было.
На столе у Михаила Павловича, директора департамента компьютерной безопасности одной серьёзной организации, стоят две фотографии.
На одной жена Ариша с близнецами Юркой и Милочкой, хохочут, за ними море.
На второй подросток и женщина лет сорока обнимают здоровенную псину невразумительной породы.
Подросток в выцветшей, когда-то чёрной футболке.
Женщина в белом летнем платье и соломенной шляпе.
Смеются.
Мальчик и женщина.
И собака Рекс.
Наталья Волнистая
На ней обломала зубы талантливая исполнительница сердечных припадков бабушка лодыря Сосновского.
Потерпел фиаско административный ресурс в лице мамы бездельницы Пафнутьевой.
Папа разгильдяя Гайдука, успешный бизнесмен с туманным прошлым, рассказывал дружбанам в сауне: «Ну баба, кремень! Брестская крепость! Не дай бог в налоговой бы работала!»
Аглая Витальевна с коллегами холодна, с учениками сурова, от всех на расстоянии, то ли вдова, то ли разведёнка, никто ничего не знает, и лишь носятся в воздухе подозрения, что по утрам она завтракает двоечниками.
– Вы не любите детей! – выкрикнула ей на собрании бабушка лодыря Сосновского.
– И не обязана, – отрезала Аглая Витальевна. – Мне платят за обучение, с любовью вы как-нибудь сами, без меня.
Перед праздниками около школьной раздевалки ставится ящик с отделениями, кто хочет, тот пишет открытку. У русицы полно, у математика полно, у физрука не впихнуть и пахнут духами, у Аглаи Витальевны пусто. К подхалимажу она невосприимчива, а когда кое-кто пытался анонимно высказать своё истинное отношение, то вычислялся на счёт раз, и участь его была плачевна.
В январе уходила домой, вахтёрша окликнула:
– Что ж вы открытку не заберёте, вторую неделю лежит.
На открытке с ёлочкой и зайчиками дебильного вида было написано:
Dear Aglaя Vitalewna, Я всё равно жилаю вам счастья!!! pupil Миша Шорох 6А
В слове pupil под буквой u угадывались русские у и ю.
Миша Шорох, маленький, худой, глазастый, витающий в облаках и намертво застрявший на фразе I have one cat and two dogs. Что-то говорила классная, то ли отец пьёт, то ли мать, то ли оба, проблемная семья, не до учёбы.
Аглая Витальевна хмыкнула и сунула открытку в портфель.
Шёл снег, лёгкий, невесомый, и настроение непонятно отчего было таким же.
Как будто дома её ждали и не могли дождаться.
Повернув к своему подъезду, услыхала донёсшийся из беседки скулёж на два голоса. Нет чтобы пройти мимо, заглянула и обнаружила пьюпла Шороха в обнимку с грязным щенком.
Плакали оба.
– Папа сказал, денег на него нету, и места у нас нету, и сам его придушит, а на улице он замёрзнет!
Пьюпл хлюпал носом, щенок подвывал и норовил зарыться поглубже под куртку.
– Так, – сказала Аглая Витальевна, – никому замерзать не позволено. Пойдём, сперва это несчастье нужно выстирать, потом накормить. К ветеринару отвезу завтра, пусть посмотрит.
Из кладовки вытащили детскую ванночку.
Вот и пригодилась.
Мытьё щенок вытерпел, понимал, не время выделываться.
В миску с кашей влез двумя лапами, на всякий случай, чтоб не отобрали.
Наелся, тявкнул и уснул тут же, возле миски.
– А можно, я с ним гулять буду? Когда вам некогда, можно?
– Можно. Но только, если будешь учиться, а не ворон за окнами считать. How many pets have you got?
– Ай хэв ван дог! Хиз нейм из Рекс! Смотрите, он на Рекса похож, кино такое есть, про полицейскую собаку, про Рекса. Аглаеда ой! Аглая Витальевна, можно, чтоб Рекс? Да? Рекс! Рекс! Мы тебя назвали!
Рекс не возражал, он спал и ничего не слышал.
Через три года Аглая Витальевна уволилась и уехала куда-то в Россию.
С Рексом.
Обещала написать.
Но писем не было.
На столе у Михаила Павловича, директора департамента компьютерной безопасности одной серьёзной организации, стоят две фотографии.
На одной жена Ариша с близнецами Юркой и Милочкой, хохочут, за ними море.
На второй подросток и женщина лет сорока обнимают здоровенную псину невразумительной породы.
Подросток в выцветшей, когда-то чёрной футболке.
Женщина в белом летнем платье и соломенной шляпе.
Смеются.
Мальчик и женщина.
И собака Рекс.
Наталья Волнистая
Спасибо, не надо.....
Вначале ты чего-то ждёшь... Очень долго. Веришь, надеешься, проверяешь, может оно уже случилось или скоро случится. Ну там, по обстоятельствам, смотря чего ждёшь... А потом приходит чувство "спасибо, не надо". Спокойное, ровное, без надрыва, понимание того, что даже если это сейчас случится, ты уже не сможешь принять и порадоваться этому, как когда ждал. Поэтому, спасибо, не надо. Вот теперь... вот так... после всего этого - не надо. Нет, я не капризная. Не манипулирую. Не набиваю цену. Просто - нет.
И не важно, что кто-то понял, решил, осознал и наконец-то готов. Раньше надо было думать. Раньше. Поезда уходят, самолеты улетают, люди перестают ждать. Все? Да, все. И не надо вот этого... как же так, это же обстоятельства, как ты не понимаешь? Понимаю. Принимаю. Но уже не хочу.
Мельком посмотришь на это и подумаешь: а тебе не страшно? Хоронить свои мечты, не страшно? Нет, не страшно! Потому что мечта, оскорбленная долгим ожиданием, уже не мечта. Из нее уходит энергия. Давайте уже умрём? - Ну давайте! Поэтому лучше отпускать свои мечты, когда уже понятно, что ожидание входит в привычку.
Я бы многих людей хотела спросить, и себя иногда: а почему вы думаете, что вас будут ждать? Вот столько времени, по столько раз, ждать и ждать, откуда у вас такая уверенность, что вы этого стоите? Что время, проведённое с вами, для кого то настолько бесценно, что он не найдёт чем заполнить вместо этого свою реальную жизнь? Знаете, даже самая большая любовь может закончиться, если всё время обманывать ожидания человека. А что уж говорить о дружбе, о работе?
Поэтому не заставляйте людей ждать. Это довольно противно, услышать в ответ "спасибо, не надо". Впрочем, ощущать внутри пустоту вместо надежды тоже не в кайф...
Елена Шубина.
Вначале ты чего-то ждёшь... Очень долго. Веришь, надеешься, проверяешь, может оно уже случилось или скоро случится. Ну там, по обстоятельствам, смотря чего ждёшь... А потом приходит чувство "спасибо, не надо". Спокойное, ровное, без надрыва, понимание того, что даже если это сейчас случится, ты уже не сможешь принять и порадоваться этому, как когда ждал. Поэтому, спасибо, не надо. Вот теперь... вот так... после всего этого - не надо. Нет, я не капризная. Не манипулирую. Не набиваю цену. Просто - нет.
И не важно, что кто-то понял, решил, осознал и наконец-то готов. Раньше надо было думать. Раньше. Поезда уходят, самолеты улетают, люди перестают ждать. Все? Да, все. И не надо вот этого... как же так, это же обстоятельства, как ты не понимаешь? Понимаю. Принимаю. Но уже не хочу.
Мельком посмотришь на это и подумаешь: а тебе не страшно? Хоронить свои мечты, не страшно? Нет, не страшно! Потому что мечта, оскорбленная долгим ожиданием, уже не мечта. Из нее уходит энергия. Давайте уже умрём? - Ну давайте! Поэтому лучше отпускать свои мечты, когда уже понятно, что ожидание входит в привычку.
Я бы многих людей хотела спросить, и себя иногда: а почему вы думаете, что вас будут ждать? Вот столько времени, по столько раз, ждать и ждать, откуда у вас такая уверенность, что вы этого стоите? Что время, проведённое с вами, для кого то настолько бесценно, что он не найдёт чем заполнить вместо этого свою реальную жизнь? Знаете, даже самая большая любовь может закончиться, если всё время обманывать ожидания человека. А что уж говорить о дружбе, о работе?
Поэтому не заставляйте людей ждать. Это довольно противно, услышать в ответ "спасибо, не надо". Впрочем, ощущать внутри пустоту вместо надежды тоже не в кайф...
Елена Шубина.
Возраст, он тем подлее, что приходит незаметно.
В юности кажется, что это будет, как-то явно, раз – и в дамки.
Нееет. Возраст, он, паразит, прячется в мелочах.
Просто однажды ты бац, и сделала это.
Сохранила рецептик.
Сначала на рабочий стол.
Потом, глядь, и папочка образовалась с одноименным названием. Рядом с папками «Париж», «Ню» и «Личное».
Как, когда, зачем?!
Ведь еще вчера единственная запись в книге рецептов, которая у тебя была - рецепт коктейля «Космополитен».
Как, скажите, там рядом оказался расстегай, яйцо пашот, лазанья двух видов?
Когда ты научилась пассеровать, бланшировать и варить альденте, если в прошлой жизни умела только виртуозно открыть оливки и изящно разбить яйца на сковороде?
А теперь тебя бесит! Бесит беспорядок этот. Месиво это. Когда туфли не ровно в рядок поставлены. Или левый ботинок плохо почищен. Или зимняя обувь вперемешку с летней.
Ну, не может быть!
Ты же помнишь это: когда его футболки по всем стульям, а твое белье - на полу. И не раздражало ведь.
Нравилось.
Как, когда, зачем?!
Припоминаешь прошедшую неделю и о, ужас, оказывается: в среду ты ткнула на YouTube концерт, в четверг, в супермаркете полчаса провела в отделе хозтоваров, любуюсь формой для запекания, в пятницу…
Челюсть отваливается.
Горло спирает.
Тягостные предчувствия охватывают.
Только не это!
Бежишь на кухню, открываешь ящик. Так и есть – пакет с пакетами.
Как, когда, зачем?!
Еще ж вчера по вечерам мыла ноги в раковине, сидела по вечерам в подъезде, зимой языком ловила снежинки.
Откуда вот это вот все?
Кто это принес?
Нет, это подкинули, подкинули, это точно!
Только-только ж, боясь дыхнуть, смотрели с Ленкой «Голубую лагуну», танцевали под дождем, лазили в Новый год на крышу, купались летом нагишом в лунной дорожке.
А теперь - английский по средам, десять тысяч шагов в день, валерьянка на ночь. Меховые рейтузы, косметика без парабенов, гимнастика от остеохондроза, витамин Д3…
Куда делась девица, которая знала, в каком клубе по пятницам бесплатный вход для девушек, а теперь в курсе цен на гречку, и то, в каком магазине надо брать творог?
Кто эта серьезная тетка, которая по утрам ест овсянку, заправляет кровать, планирует?
Которая теперь интересуется системой вертикального хранения и с придыханием говорит о пылесосе-роботе?
Уууу-у. Заберите ее обратно. Она мне не родственница. Тьфу на нее.
Она уже не хочет спать в третьесортном хостеле и есть «Мивину». Ей подавай номер с видом и шведский стол.
Она теперь любит СВ, закрытые кинопоказы, встречи по договоренности.
Что дальше?
Разговоры о болячках, семена топинамбура в пакетах, пуховые платки, люмбаго?
Но в тот момент, когда меня посещают такие грустные мысли, вдруг что-то происходит.
То муж заявляется зимой с букетом нарциссов, подхватывает меня на руки и кружит: «Малыш!»
То звонит подруга, рассказывает какую-то ерунду, и мы вместе хохочем до соплей и заикания.
То друзья зовут на вечеринку, где мы до утра, выхватывая друг у друга микрофон поем «пара-пара-пара-дуемся на своем веку» и срываем голос…
И я понимаю, возраст- это всего лишь число, помноженное на самочувствие.
А внутри меня все та же девчонка. Просто теперь она умеет пассеровать и знает цены на гречку.
© Дарья Исаченко
В юности кажется, что это будет, как-то явно, раз – и в дамки.
Нееет. Возраст, он, паразит, прячется в мелочах.
Просто однажды ты бац, и сделала это.
Сохранила рецептик.
Сначала на рабочий стол.
Потом, глядь, и папочка образовалась с одноименным названием. Рядом с папками «Париж», «Ню» и «Личное».
Как, когда, зачем?!
Ведь еще вчера единственная запись в книге рецептов, которая у тебя была - рецепт коктейля «Космополитен».
Как, скажите, там рядом оказался расстегай, яйцо пашот, лазанья двух видов?
Когда ты научилась пассеровать, бланшировать и варить альденте, если в прошлой жизни умела только виртуозно открыть оливки и изящно разбить яйца на сковороде?
А теперь тебя бесит! Бесит беспорядок этот. Месиво это. Когда туфли не ровно в рядок поставлены. Или левый ботинок плохо почищен. Или зимняя обувь вперемешку с летней.
Ну, не может быть!
Ты же помнишь это: когда его футболки по всем стульям, а твое белье - на полу. И не раздражало ведь.
Нравилось.
Как, когда, зачем?!
Припоминаешь прошедшую неделю и о, ужас, оказывается: в среду ты ткнула на YouTube концерт, в четверг, в супермаркете полчаса провела в отделе хозтоваров, любуюсь формой для запекания, в пятницу…
Челюсть отваливается.
Горло спирает.
Тягостные предчувствия охватывают.
Только не это!
Бежишь на кухню, открываешь ящик. Так и есть – пакет с пакетами.
Как, когда, зачем?!
Еще ж вчера по вечерам мыла ноги в раковине, сидела по вечерам в подъезде, зимой языком ловила снежинки.
Откуда вот это вот все?
Кто это принес?
Нет, это подкинули, подкинули, это точно!
Только-только ж, боясь дыхнуть, смотрели с Ленкой «Голубую лагуну», танцевали под дождем, лазили в Новый год на крышу, купались летом нагишом в лунной дорожке.
А теперь - английский по средам, десять тысяч шагов в день, валерьянка на ночь. Меховые рейтузы, косметика без парабенов, гимнастика от остеохондроза, витамин Д3…
Куда делась девица, которая знала, в каком клубе по пятницам бесплатный вход для девушек, а теперь в курсе цен на гречку, и то, в каком магазине надо брать творог?
Кто эта серьезная тетка, которая по утрам ест овсянку, заправляет кровать, планирует?
Которая теперь интересуется системой вертикального хранения и с придыханием говорит о пылесосе-роботе?
Уууу-у. Заберите ее обратно. Она мне не родственница. Тьфу на нее.
Она уже не хочет спать в третьесортном хостеле и есть «Мивину». Ей подавай номер с видом и шведский стол.
Она теперь любит СВ, закрытые кинопоказы, встречи по договоренности.
Что дальше?
Разговоры о болячках, семена топинамбура в пакетах, пуховые платки, люмбаго?
Но в тот момент, когда меня посещают такие грустные мысли, вдруг что-то происходит.
То муж заявляется зимой с букетом нарциссов, подхватывает меня на руки и кружит: «Малыш!»
То звонит подруга, рассказывает какую-то ерунду, и мы вместе хохочем до соплей и заикания.
То друзья зовут на вечеринку, где мы до утра, выхватывая друг у друга микрофон поем «пара-пара-пара-дуемся на своем веку» и срываем голос…
И я понимаю, возраст- это всего лишь число, помноженное на самочувствие.
А внутри меня все та же девчонка. Просто теперь она умеет пассеровать и знает цены на гречку.
© Дарья Исаченко
Метод Матфея.
Она вспомнила анекдот, который на днях рассказала подруга.
Пришел новый русский в магазин, чтобы сдать новогоднюю гирлянду.
– Не работает? – спрашивает его продавец.
– Почему? Очень даже работает, – отвечает тот.
– А в чем тогда дело?
Покупатель вздохнул и ответил:
– Не радует...
********************************
Вот так было и у неё : все вроде бы хорошо, но ничто не радовало. И странное дело, но с каждым месяцем проблемы только накапливались.
Сначала прорвало трубу в ванной, и она затопила соседей снизу. Потом поцарапали крыло ее джипа. Затем щенок подруги, пока они пили чай на кухне, испортил ее новые итальянские туфли. Ну, а когда среди ночи вдруг упала картина и чуть ее не пришибла, то ОНА поняла, что где-то явно накосячила.
Когда она утром рассказывала об этом коллегам, маркетолог Света только пожала плечами:
– Принцип Матфея, дорогая.
– В смысле? – не поняла ОНА.
– Ну, в Библии написано: «…кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет».
– Кто будет отнимать?
– Ну кто-кто? – как маленькой, ответила Света и подняла она глаза к небу.
– И что делать?
Света вздохнула:
– Плюсовать.
– Что? – не поняла ОНА.
– Все! – ответила та. – И хорошее, и плохое.
ОНА бы забыла об этом странном принципе, но через пару минут охранник сказал, что поцарапали второе крыло. И тогда она решила, что стоит попробовать этот Светкин закон… Поэтому когда в обед директор раскритиковал ее новый проект, она спокойно ответила:
– Это к счастью, – и вышла из кабинета.
Приплюсовала.
Затем решила сделать себе приятное – зашла в любимое кафе. Через 10 минут позвонила секретарь: «Давай обратно. Шеф решил, что кто-то из конкурентов заинтересовался твоим проектом, поэтому он срочно поставил его в разработку».
До конца недели на все мелкие проблемы ОНА отвечала: «Засчитывается», «Плюсую», «К счастью». И скрепя сердцем принимала более крупные: «Ну, хорошо, и это в копилку», «Все к лучшему».
И что странно, но каким-то непонятным образом этот принцип Матфея работал. Потому что где-то отнималось, но при этом открывались какие-то новые возможности. Причем там, где ОНА совершенно не ожидала.
И когда от нее вдруг решил уйти Миша… она даже не удивилась.
– Тебе что вообще наплевать, что я сейчас собираю вещи? – возмущенно спросил он.
– Не наплевать, – ответила ОНА – Но ты за гражданский брак, не готов к детям и даже не хочешь знакомить меня с друзьями. У меня тогда вопрос к себе самой: «А зачем ты мне такой нужен, если я за отношения, хочу детей и обычно душа компании?» Поэтому твой уход, Миша, к счастью».
Тот офигел от таких слов и даже перестал собирать вещи, но ОНА уже стала ему помогать, вытащив второй чемодан…
Света была права: принцип Матфея работал, и теперь никто не отрезал кусочки от того, что она имела. Наоборот, там, где было мало, откуда-то приплюсовывалось. Если же появлялись проблемы, то как урок или напоминание: не делай другим плохо – обязательно вернется. Но все-таки больше было хорошего. В разы больше. Просто кто замечает, что уже имеет, тому дано будет и приумножится...
Вероника Кирилюк
Она вспомнила анекдот, который на днях рассказала подруга.
Пришел новый русский в магазин, чтобы сдать новогоднюю гирлянду.
– Не работает? – спрашивает его продавец.
– Почему? Очень даже работает, – отвечает тот.
– А в чем тогда дело?
Покупатель вздохнул и ответил:
– Не радует...
********************************
Вот так было и у неё : все вроде бы хорошо, но ничто не радовало. И странное дело, но с каждым месяцем проблемы только накапливались.
Сначала прорвало трубу в ванной, и она затопила соседей снизу. Потом поцарапали крыло ее джипа. Затем щенок подруги, пока они пили чай на кухне, испортил ее новые итальянские туфли. Ну, а когда среди ночи вдруг упала картина и чуть ее не пришибла, то ОНА поняла, что где-то явно накосячила.
Когда она утром рассказывала об этом коллегам, маркетолог Света только пожала плечами:
– Принцип Матфея, дорогая.
– В смысле? – не поняла ОНА.
– Ну, в Библии написано: «…кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет».
– Кто будет отнимать?
– Ну кто-кто? – как маленькой, ответила Света и подняла она глаза к небу.
– И что делать?
Света вздохнула:
– Плюсовать.
– Что? – не поняла ОНА.
– Все! – ответила та. – И хорошее, и плохое.
ОНА бы забыла об этом странном принципе, но через пару минут охранник сказал, что поцарапали второе крыло. И тогда она решила, что стоит попробовать этот Светкин закон… Поэтому когда в обед директор раскритиковал ее новый проект, она спокойно ответила:
– Это к счастью, – и вышла из кабинета.
Приплюсовала.
Затем решила сделать себе приятное – зашла в любимое кафе. Через 10 минут позвонила секретарь: «Давай обратно. Шеф решил, что кто-то из конкурентов заинтересовался твоим проектом, поэтому он срочно поставил его в разработку».
До конца недели на все мелкие проблемы ОНА отвечала: «Засчитывается», «Плюсую», «К счастью». И скрепя сердцем принимала более крупные: «Ну, хорошо, и это в копилку», «Все к лучшему».
И что странно, но каким-то непонятным образом этот принцип Матфея работал. Потому что где-то отнималось, но при этом открывались какие-то новые возможности. Причем там, где ОНА совершенно не ожидала.
И когда от нее вдруг решил уйти Миша… она даже не удивилась.
– Тебе что вообще наплевать, что я сейчас собираю вещи? – возмущенно спросил он.
– Не наплевать, – ответила ОНА – Но ты за гражданский брак, не готов к детям и даже не хочешь знакомить меня с друзьями. У меня тогда вопрос к себе самой: «А зачем ты мне такой нужен, если я за отношения, хочу детей и обычно душа компании?» Поэтому твой уход, Миша, к счастью».
Тот офигел от таких слов и даже перестал собирать вещи, но ОНА уже стала ему помогать, вытащив второй чемодан…
Света была права: принцип Матфея работал, и теперь никто не отрезал кусочки от того, что она имела. Наоборот, там, где было мало, откуда-то приплюсовывалось. Если же появлялись проблемы, то как урок или напоминание: не делай другим плохо – обязательно вернется. Но все-таки больше было хорошего. В разы больше. Просто кто замечает, что уже имеет, тому дано будет и приумножится...
Вероника Кирилюк
Как изменились наши письма друзьям за 30 лет.
Мы разучились писать. Хорошо и обстоятельно. С чувством. Всего за каких-то тридцать лет. Вот наглядный пример нашей деградации. Поздравления другу:
31 июля 1990
Дорогой мой Коля, дружище, поздравляю с днем рождения! Жаль, что ты сейчас в своей экспедиции, не можем напиться вдвоем. Но у нас еще всё впереди. Эту открытку тебе я пишу накануне отъезда, завтра махну в Крым. Знаешь, я счастлив, что у меня есть такой друг как ты. Очень надежный, очень мудрый, с которым всегда интересно говорить. И это не дежурные слова. Общения с тобой мне сейчас не хватает. Когда-нибудь, через много лет, мы уже никуда не будем спешить, поселимся рядом. Только представь: сидим часами и просто болтаем. А рядом бегают наши внуки. Классно, да? Обнимаю тебя, жду встречи!
31 июля 2000
Колька, поздравляю! Жаль, что по факсу, но такова наша безумная жизнь. Давай уже встретимся, сколько можно? Кстати, я купил трехлетний гольф, нормальная тачка. А ты как? Про развод слышал, ну бывает. Обнимаю!
31 июля 2010
С днем рождения колли! Надеюсь скоро увидимся и напьемся вискас!
Проклятый Т9 (((
31 июля 2020
Пздр.
© Алексей Беляков
Мы разучились писать. Хорошо и обстоятельно. С чувством. Всего за каких-то тридцать лет. Вот наглядный пример нашей деградации. Поздравления другу:
31 июля 1990
Дорогой мой Коля, дружище, поздравляю с днем рождения! Жаль, что ты сейчас в своей экспедиции, не можем напиться вдвоем. Но у нас еще всё впереди. Эту открытку тебе я пишу накануне отъезда, завтра махну в Крым. Знаешь, я счастлив, что у меня есть такой друг как ты. Очень надежный, очень мудрый, с которым всегда интересно говорить. И это не дежурные слова. Общения с тобой мне сейчас не хватает. Когда-нибудь, через много лет, мы уже никуда не будем спешить, поселимся рядом. Только представь: сидим часами и просто болтаем. А рядом бегают наши внуки. Классно, да? Обнимаю тебя, жду встречи!
31 июля 2000
Колька, поздравляю! Жаль, что по факсу, но такова наша безумная жизнь. Давай уже встретимся, сколько можно? Кстати, я купил трехлетний гольф, нормальная тачка. А ты как? Про развод слышал, ну бывает. Обнимаю!
31 июля 2010
С днем рождения колли! Надеюсь скоро увидимся и напьемся вискас!
Проклятый Т9 (((
31 июля 2020
Пздр.
© Алексей Беляков
Пацаны просто хотели покушать барашка...
(Реальный случай)
Cобрались одни владикавказские пацаны культурно провести время. Приняли аперитив, прыгнули в «шестерку» и помчались в ближайшее ущелье. И на горной дороге встретились с огромной отарой баранов. Баранье-овечье море обтекает их машину со всех сторон, навевая мысли о вечном, и тут кому-то приходит в голову логичная, для их состояния и морали, мысль: «А давайте барана стырим. И съедим! А то у нас из закуски только сыр и помидоры с лавашом…»
Пока пастухи были вне зоны обзора, типЫ на заднем сидении резко открыли дверь, схватили за шкуру ближайшего, крупного барана и втащили его в салон, резко захлопнули дверь и начали хихикать. Хихикали ровно 3 секунды. Именно столько времени потребовалось на адаптацию к новым условиям волкодаву, которого они затащили в машину.
Цвет шкуры у волкодавов такой же как у подопечных баранов. Хвост обрезан. Если он голову наклонил, то в бараньем потоке совсем не заметен. И вот такое приключение у Джульбарса и случилось.
Волкодавы они же в принципе не очень сообразительны. Им не надо принимать быстрых решений в жизни. У них задач две: кусать за жопу баранов и кусать за жопу волков. У такого собакена жизнь без потрясений. Без этих знаете духовных терзаний: «Хозяин косо посмотрел на меня… Он наверно не любит меня!». Нет. «Хозяин не врезал мне палкой за мой косяк? Уже хорошо!Врезал? Ну работа такая.»
Кремень, а не собака. Чистый горец. И просто всё вокруг, знакомо и понятно: пастухи, горы, волки и жопы баранов. И вдруг на тебе. Выход из зоны комфорта. Джульбарс офигел конечно, он и машин таких изнутри никогда не видел. Поэтому секунды три он соображал, что делать. Молча. Спокойная собака в целом, молодец. Но не обнаружив ничего знакомого, закатил истерику. А собака весом килограмм в 60 и ростом сантиметров 70 в холке, c клыками и когтями, она же истерит как? Очень искренне.
И за неимением жоп баранов и волков и в отсутствии четкого руководства со стороны пастухов, волкодав начинает кусать и рвать всё подряд. И злодеев, и сиденья, и даже сыр с лавашом. И помидоры, скотина такая, топчет. Советский автопром не был приспособлен для подобных собачьих боев. Он то и для людей не очень удобен был. И все орут конечно и с перепугу не могут никак ручек нащупать. А собака при этом гавкает. А они гавкают оглушительно. Они, когда на воле гавкают - особо нежные овцы в обмороки падают.
А в салоне «Жигулей» это же просто ужасно звучит. Ещё и музыка орёт. Ну, предположим «Ласковый май» про «пусть в твои окна смотрит беспечный розовый вечер».
Нет конечно. В окна смотрят бараны. И у них тоже шок от этой картинки.
Я это вам долго рассказываю. Так-то всё стремительно было. Шатунов даже куплет не допел… Короче, когда типулики вырвались из этого фильма «Пила», радость длилась не долго. Потому что пастухи, они тоже суровые. И у них крепкие палки...
Автор: Сос Плиев.
(Реальный случай)
Cобрались одни владикавказские пацаны культурно провести время. Приняли аперитив, прыгнули в «шестерку» и помчались в ближайшее ущелье. И на горной дороге встретились с огромной отарой баранов. Баранье-овечье море обтекает их машину со всех сторон, навевая мысли о вечном, и тут кому-то приходит в голову логичная, для их состояния и морали, мысль: «А давайте барана стырим. И съедим! А то у нас из закуски только сыр и помидоры с лавашом…»
Пока пастухи были вне зоны обзора, типЫ на заднем сидении резко открыли дверь, схватили за шкуру ближайшего, крупного барана и втащили его в салон, резко захлопнули дверь и начали хихикать. Хихикали ровно 3 секунды. Именно столько времени потребовалось на адаптацию к новым условиям волкодаву, которого они затащили в машину.
Цвет шкуры у волкодавов такой же как у подопечных баранов. Хвост обрезан. Если он голову наклонил, то в бараньем потоке совсем не заметен. И вот такое приключение у Джульбарса и случилось.
Волкодавы они же в принципе не очень сообразительны. Им не надо принимать быстрых решений в жизни. У них задач две: кусать за жопу баранов и кусать за жопу волков. У такого собакена жизнь без потрясений. Без этих знаете духовных терзаний: «Хозяин косо посмотрел на меня… Он наверно не любит меня!». Нет. «Хозяин не врезал мне палкой за мой косяк? Уже хорошо!Врезал? Ну работа такая.»
Кремень, а не собака. Чистый горец. И просто всё вокруг, знакомо и понятно: пастухи, горы, волки и жопы баранов. И вдруг на тебе. Выход из зоны комфорта. Джульбарс офигел конечно, он и машин таких изнутри никогда не видел. Поэтому секунды три он соображал, что делать. Молча. Спокойная собака в целом, молодец. Но не обнаружив ничего знакомого, закатил истерику. А собака весом килограмм в 60 и ростом сантиметров 70 в холке, c клыками и когтями, она же истерит как? Очень искренне.
И за неимением жоп баранов и волков и в отсутствии четкого руководства со стороны пастухов, волкодав начинает кусать и рвать всё подряд. И злодеев, и сиденья, и даже сыр с лавашом. И помидоры, скотина такая, топчет. Советский автопром не был приспособлен для подобных собачьих боев. Он то и для людей не очень удобен был. И все орут конечно и с перепугу не могут никак ручек нащупать. А собака при этом гавкает. А они гавкают оглушительно. Они, когда на воле гавкают - особо нежные овцы в обмороки падают.
А в салоне «Жигулей» это же просто ужасно звучит. Ещё и музыка орёт. Ну, предположим «Ласковый май» про «пусть в твои окна смотрит беспечный розовый вечер».
Нет конечно. В окна смотрят бараны. И у них тоже шок от этой картинки.
Я это вам долго рассказываю. Так-то всё стремительно было. Шатунов даже куплет не допел… Короче, когда типулики вырвались из этого фильма «Пила», радость длилась не долго. Потому что пастухи, они тоже суровые. И у них крепкие палки...
Автор: Сос Плиев.
Смеялась до слез!!!Спасибо!